Я закричал, желая издать сотрясающий стены рык варвара, рев, распахивающий окна, в крайнем случае вопль, который заставит Стара — одного из наших аналитиков, вон сидит рядом — оторваться от своего монитора, но исторгшийся из меня звук скорее напоминал жалкий писк хорька, ненароком получившего пинок и считающего ступеньки лестницы в подвал.
Зазвонил телефон. Номер скрыт. Сердце снова бешено заколотилось (вот тебе и молодое здоровье). Это может звонить Сикофант[2], заместитель президента Банка и мой начальник, который в беспокойных метаниях по опустевшему двуспальному ложу (он недавно развелся) изобрел, должно быть, принципиально новый подход к слияниям и приобретениям.
— Почему ты мне не позвонил?
Несказанное облегчение. Не Сикофант.
— Слушай, сейчас ужасно не подходящий момент для разговора…
— А когда наступит подходящий? За последние три недели у тебя не нашлось для меня времени!
— Из всех неподходящих моментов сейчас, пожалуй, самый худший.
На другом конце линии воцарилось молчание. Я испытал странно знакомое неприятное ощущение, уже посещавшее меня во время ленча, в обед и за несколько секунд перед тем, как обвал работы смял и смел все другие чувства.
— Уже за полночь. Ты окончательно пропустил мой день рождения.
Ну конечно, сегодня день ее рождения.
— Послушай, я…
— Это был мой чертов день рождения!
Что я мог ответить? Я обязан был позвонить. Без сомнения, следовало позвонить. Однако в душе невольно поднялась обида на несправедливость: в два часа воскресной ночи (практически в понедельник) я торчу на работе, а не шляюсь по улицам, высасывая одну банку пива за другой и тиская за сиськи лучшую подругу звонящей, кое-как набирая одним пальцем эсэмэску с пьяно-невнятными поздравлениями.
— Какой же ты козел!
— Подожди, это не то, что ты…
Бесцеремонно перебив, Подруга высокомерно бросила:
— Ты понимаешь, что это конец всему?
— Конец чему?
— Нашему роману. Нет, вычеркни. Нашему антироману.
— Но мы же договорились!
Я интерпретировал нашу договоренность следующим образом: она — яростно оберегающая собственную независимость студентка последнего курса, по окончании которого ей светит степень магистра истории искусств и должность куратора музея или владелицы собственной галереи, — однажды призналась, что не прочь обзавестись бойфрендом, но без хлопот, традиционно связанных с романами. Я — чудовищно одинокий банковский клерк, которому необходимо сосредоточиться на сколачивании состояния — raison d'etre
