— Однако… Где это я так вчера набрался? Ни фига не помню… Явно деревенский дом или дача, все отделано вагоночкой, печным дымком маленько тянет… Чёрт, башка-то как трещит…
Жора оторвал взгляд от обшитого вагонкой потолка и стал с любопытством рассматривать доступный взору интерьер комнаты. Диван, на котором он лежал, стоял вдоль стены, над ним нависали книжные полки, почти касаясь его высокой кожаной спинки. Слева и справа от раскрытой входной двери стояли массивные книжные шкафы. Через их стеклянные двери было видно, что они битком набиты книгами. Надписей на корешках прочесть не получалось — далековато, но по их внешнему виду было понятно, что это, скорее всего, научная литература.
Стена напротив Жориного ложа также была завешена почти до потолка книжными полками, заполненными такими же разномастными книгами. Под полками на полу стоял невысокий, но массивный сейф, раскрашенный под дерево. На сейфе разместился небольшой аквариум, в котором мельтешила разноцветная рыбная мелочь, подсвеченная лампой. Далее у стены стоял шикарный стул тёмного резного дерева, виднелся край кресла и часть письменного стола. Но это Жора видел уже краем глаза. Для того, чтобы рассмотреть весь интерьер комнаты, надо было уже поворачивать голову, а вот это движение ему отчего-то не давалось. Преодолев слабость, Жора достал из-под одеяла руку и коснулся рукой головы.
Оп-па… На голове явно имелась повязка, причем — солидная такая, типа «чепец», знакомая Жоре по Афгану. Сам он такое «украшение» ни разу не носил, бог миловал, но видел, как его накладывают при ранениях в голову.
— Где же я словил ЧМТ? Да ещё и такую, что память отшибло… Так, спокойно, а что я вообще помню? Сменился… зал, тренировка… Блин! Я же на охоту собирался! Видно что-то на охоте случилось, вот и дом незнакомый, но явно деревенский…
Жора добросовестно попытался шаг за шагом восстановить прошедшие события, но дальше сборов к тётке память не включалась. Самое время было воззвать к хозяевам дома и попробовать у них получить ответ на вопрос — А что, собственно, произошло-то?
К тому же Жорин мочевой пузырь был не просто полный-преполный, а весьма недвусмысленно угрожал лопнуть.
Жора открыл было рот, чтобы подать голос, но вид, открывшийся напротив, заставил его буквально поперхнуться. В комнате через коридор, ещё секунду назад казавшейся безлюдной, спиной к Жоре стояла девушка. Она смотрела в окно, подняв руки к голове и закалывая пышные волосы. Дверной проём, словно рама картины, обрамлял её фигуру. Солнце, светившее контражуром в окно, насквозь просвечивало тонкую ночную рубашку девушки. Её высоко поднятые руки вздёрнули и без того короткую ночнушку на предельно рискованную высоту, а бессовестное солнце позволяло свободно рассмотреть, что под рубашкой у девушки из одежды ничего, кроме замечательной ладной фигурки, собственно, и нет.
