Воспоминания, в котором я играючи могла предсказать погоду, а возможно, и нечто более серьезное?
Я с облегчением выдохнула и упала на подушки, пытаясь избавиться от навеянных сном неприятных ощущений. Потом, вспомнив кое о чем, вновь вскочила, не зажигая света, нашла среди сложенных на столе вещей кошель с флакончиками, который дала мне наставница, и накапала из каждого из них положенное число капель в стакан с водой, обнаруженный на столе же.
Выходные — не повод забывать о назначенном лечении. Небрежность в отношении собственного здоровья еще и не такими кошмарами чревата…
А мне их и в реальности хватает.
Надо бы зайти в храм, принести леди Удаче букет белых роз, пока она от меня окончательно не отвернулась.
— Я не могу допустить вас к занятиям, студентка Далларен, — в который уже раз отчеканила леди Геллея, преградив мне путь.
За ее полупрозрачной спиной стрелки часов неумолимо показывали, что до первой лекции осталось всего-навсего три минуты и даже если меня соизволят пропустить, то я все равно опоздаю. Отличное начало новой недели!
— Но по какому праву? — не выдержала наконец я. — Что я нарушила?
— Ненадлежащий вид, — окинув меня внимательным взглядом, припечатала леди Геллея, а я окончательно растерялась.
Что ненадлежащего она усмотрела в привычном форменном платье, в аккуратно собранных в узел на затылке волосах и полном отсутствии макияжа, который, кстати, правилами не запрещен?
— Ненадлежащий вид, — с нажимом повторила вредная «душа университета», и тонкий пальчик с остро отточенным нежно-алым коготком ткнул в мой кулон.
Украшения под запрет тоже никогда не попадали, о чем я, потеряв терпение, и сообщила не самым вежливым тоном, ничуть не подействовавшим на леди Геллею. Она по-прежнему парила между мной и лестницей, и я по опыту знала, что обойти ее не получится. Но на предложение спрятать кулон под одеждой, а еще лучше и вовсе от него избавиться, не согласилась. Мало ли что придет в эту призрачную голову в следующий раз, не стоит поддаваться на все капризы, иначе и вовсе никакой жизни не будет.
— Я пойду к милорду Вилорену, — пригрозила я, исчерпав мирные аргументы.
— Жаловаться нехорошо, — поджала губы леди Геллея, и ее строгое платье в мгновение ока превратилось в нечто воздушное и романтичное, а волосы крупными локонами рассыпались по плечам. Просто сама невинность, на которую грех повышать голос.
— Терпеть еще хуже, — насмешливо сказали за моей спиной. — Геллея, солнце, уйди с дороги!
