Услышал это волк и перестал смеяться. Сидел. Озирался по сторонам и думал: «Ах ты, барсучина. Ну, погоди...» И ругал себя: зачем пришел, не сиделось ему дома. Пусть темно у него в логове, пусть одиноко, зато никто его там не осудит, а тут — пожалуйста, из рощи гнать собираются.
Вокруг шумели. Кричали. Размахивали лапами.
Медведь Спиридон позвонил в колокольчик:
Тихо, братцы. Мы для чего сюда собрались? Сказки слушать. Так давайте о сказках и речь держать, а с волком мы сумеем и завтра' разобраться.
И повернулся к Фильке, который все еще стоял на кургане и хмуро глядел прямо перед собой:
— Ты иди, Филька, на место. Другие выступать будут.
— Я пойду, — сказал Филька. — Только насчет пирога поясните: ждать мне его или ужинать.
— Мы не можем этого пока сказать. Других послушать надо.
— Тогда я буду ужинать. А то болею, да еще голодом морить себя стану, совсем ослабну, — сказал Филька и пошел на свое место.
А медведь Спиридон спросил с макушки кургана:
— Ну, кому теперь предоставить слово?
— Предоставь мне, Спиридоша, — напомнил о себе медведь Иван.
Пирога с тыквой ему отведать хотелось все-все-таки ноему опять отказали: с одной сказкой на победу надеяться нечего.
— Эх, а я такую даль шел, да торопился, боялся опоздать, — вздыхал медведь Иван, покачивая реденькой бородкой.
Щенок Федотка подтолкнул Вертихвоста:
— Иди, Вертихвост, пора.
— Отстань, — отмахнулся от него Вертихвост.
А медведь Спиридон спросил:
— Так что, некому больше сказки рассказывать?
И все услышали тоненький голосок:
— Как это некому? Ты разве не видишь, что я уже иду?
Медведь Спиридон наклонился и увидел на тропе Ежа Иглыча. В роще его побаивались: язык у него острый, и сам он со всех сторон колючий. Нет, с Ежом лучше не связываться. И потому как только взбежал Еж Иглыч на курган и взобрался на врытый в его макушку камень, все притихли, а Еж Иглыч поморгал крошечными глазками, пошуршал колючками, заговорил:
— Больше всего в своей жизни я не люблю плутов. И решил я их в своих сказках на позор перед всей рощей выставить. А самый главный плут у нас в роще кто? Лиса! О ней и будет моя первая сказка.
Еж Иглыч стоял на макушке кургана на сером камне, шуршал колючками, пятачок его длинного носа торчал остро. Еж Иглыч рассказывал:
«Нашла Лиса жука, а он ей ни к чему. Выбросить — жалко. Мимо Барсук шел. «А подарю-ка ему, авось пригодится», — подумала Лиса и крикнула:
— Эй, Барсук, жука хочешь?
