— Что ты думаешь, Голдоф? — спросил Адлет.
Но Голдоф молчал. Чамо вскинула руку в воздух.
— А, ладно. Чамо еще думает, что Ролония подозрительна.
— Что?! — тихая Ролония внезапно вскрикнула в истерике. — Ч-чт… почему… ты так думешь?
— Ну, смотрите. Чамо не понимает, что у тебя в голове. Это подозрительно.
— Я-ясно… П-простите. Я… буду стараться, — сказала Ролония, ее тело дрожало.
— Но все же я остановлюсь на Фреми. Ага, это Фреми.
— А ты что думаешь, Ханс?
Получив вопрос, Ханс прислонил к подбородку ладонь и задумался на мгновение.
— Я… а я подозреваю Адлета и Чамо, нья, — все, кроме Голдофа, уставились на Ханса в недоумении. — Я не говорю о подозрениях в целом. Я думаю, важнее посмотреть, кто будет опаснее всего, как седьмой. Адлет был самым опасным, когда мы думали, что он — седьмой. А дальше Чамо. И я подозреваю их.
«Я тоже так думаю», — отметил Адлет с уважением.
— А что скажешь ты, Ролония, нья? — спросил Ханс.
Ролония озиралась, словно ей было сложно сформулировать мысли.
— Говори честно. Чамо же сказала, что ей сложно тебя понимать?
Фреми ее подгоняла, и Ролония тихо сказала:
— Я подозреваю… Голдофа-сана. По той же причине, что и… Мора-сан.
Трое из пяти подозревали Голдофа. Был он невинным Героем Шести Цветов или седьмым, но ситуация для него складывалась плохая. Тем не менее, Голдоф никак не реагировал на это.
— А ты что думаешь, Адлет?
— Раз уж я лидер, я ничего не скажу. Если я обвиню кого-нибудь, это ударит по доверию, — решил Адлет.
— Что ж, так может быть лучше, нья.
И все взгляды переместились на Голдофа. Он поднял голову и посмотрел пустыми глазами вокруг.
— Голдоф, что скажешь? Ты нас вообще слушал, нья?
После молчания Голдоф ответил:
— …Я слушал.
— Тогда кого подозреваешь ты, нья?
— …Никого.
Его слова всех смутили. Разве он не должен был обвинить кого-то вместо себя?
— Кто бы ни был седьмым… мне плевать. Что это даст?
— Голдоф. Именно из-за такого отношения мы с Ролонией подозреваем тебя, — разозлилась Мора. — Почему ты не думаешь над тем, кто седьмой? Почему не рассказываешь о том, что знаешь о Нашетании? Ты вообще собираешься защищать мир?
— …защищать мир? — на миг глаза Голдофа ожили. Он посмотрел на ладонь, и она сжалась в кулак. — Верно, Мора. Я помню. Я защищу мир. Я должен его защитить. И по этой причине я…
Рука Голдофа затряслась, издавая странный звук. Он сжал кулак с такой силой, что захрустели кости.
— Верно, Голдоф. Ты — тот, кто защитит мир. Ты вернулся?
Мора положила ладонь на пальцы Голдофа. Но тот холодно стряхнул ее руку. А потом он спрятал в руках голову, не отвечая, что бы ни говорили товарищи.
