— Ноул!
Наверху была Джастин!
У меня мелькнула дикая мысль, что, может быть, Джастин… Но нет, было видно, что доктор, чье тело уже остыло, боролся со своим противником. Прекрасная Джастин здесь ни при чем!
Я забрался в кабину лифта. Она была крошечной и вместила бы не более двух человек. Лифт поднимался почти бесшумно. Я добрался до верха, открыл дверцу, и Джастин бросилась в мои объятия!
Какой бы восторг это вызвало в любое другое время. Ее темные волосы были рядом с моей щекой, ее нежное тело — рядом с моим. Я не могу сказать, как долго мы так стояли, но она, наконец, отодвинулась и взглянула на меня.
— Итак, Питер прислал вас! — воскликнула она. — Слава Богу, а то у меня голова кружится от высоты. Вы как раз вовремя, сейчас без четверти восемь.
— Вовремя?
— Да, скоро уже восемь. Сотрудники безопасности обнесут кордоном Президентскую Площадь, после чего туда смогут попасть только приглашенные гости.
— Вы давно здесь, Джастин?
Я жадно вглядывался в ее лицо, которое так сильно повелевало мною.
— Я пришла сюда сразу после шести, пока было еще темно. Ночью я ждала звонка Питера. Он не позвонил, и я поняла, что должна подняться сюда и сделать всю работу.
— Джастин, я не понимаю. Какую работу?
— Ноул, что с вами? Президент появится на площади в десять часов. Когда он взойдет на помост, мы застрелим его.
Мы отправили кабину лифта вниз. По короткой деревянной лестнице я поднялся за Джастин на платформу, над которой висел огромный черный колокол. Джастин принесла сюда коврик, подушку, вакуумную фляжку и магазинную винтовку с оптическим прицелом.
Она положила свою руку на мою.
— Все будет в порядке, Ноул? Вы хороший стрелок? Сможете попасть? Мы не имеем права ошибиться.
— Послушайте, Джастин! Или вы сумасшедшая, или вас загипнотизировал этот безумец Меркатор. Вы же прекрасно знаете, что Президент эль Махассет единственный человек, который способен поддерживать мир в Африке. Мы не можем застрелить его! Поскольку вас интересует ваш любимый Питер, то узнайте же, наконец, почему он хочет убить Президента!
Она отошла и посмотрела на меня, чуть приподняв голову. Единственная белая полоса лежала на ее воротнике, все остальное платье было строгого черного цвета. Возможно, это было то самое платье, о котором она писала в письме. Даже глаза ее потемнели, когда она смотрела на меня, и я подумал, что из нее получился бы прекраснейший палач. Она произнесла:
— Расскажите же мне, Ноул, почему Питер хочет убить Президента.
