Привычная обстановка рубки вызвала у меня ностальгию. Впервые я ступил на корабль самым младшим членом команды, а через четыре года стал капитаном. Этот титул мало что значил, но все же это был титул, а рубка была моим домом. Моя рука непроизвольно полезла в карман, коснулась писем Джастин. Эти письма тоже были лучшим из всего, что я пережил.
Я открыл дверцу оружейной секции. Там находились пара сасеров против корабельных роботов и винтовка, стрелявшая трассерами. Я взял винтовку, прихватил коробку с патронами и помчался на мостик.
Я никогда не стрелял из такой винтовки, но, как с ней обращаться, знал. И я знал, что мне никак не удастся перестрелять ангольцев, не попав при этом в Сандерпека. Я приготовил оружие к бою, наблюдая, как издеваются над моими друзьями.
Неожиданно ситуация изменилась. Двое солдат повели Сандерпека и Абдула к вездеходу, остальные двинулись к берегу. В этот момент над туманом взошло солнце, ударив лучами прямо мне в глаза.
Я проклинал солнце и всю планету, пока не понял, что надо делать. Я разглядел четырех солдат, которые уже подплывали на плотике к нашему кораблю. Они могли подняться на судно только с правого борта по свисавшей веревочной лестнице. Подхватив винтовку, я поспешил к левому борту.
Моя идея была проста. Чтобы сохранить элемент неожиданности, я должен попасть на берег и занять позицию где-нибудь позади вездехода. Когда солдаты будут возвращаться, солнце окажется на моей стороне.
Я отвязал канат с ограждения левого борта, закрепил на конце винтовку и опустил ее так, чтобы она повисла над водой. Затем, вскрыв один из палубных рундуков, достал оттуда самонадувающийся плот, бросил его в океан. Плот раскрылся на поверхности воды, подобно некоей гротескной лилии. Потом я нырнул с борта, горя желанием поскорее вступить в схватку.
Я взобрался на плот, отвязал ружье и стал грести к берегу. Корпус «Звезды Триеста» скрывал меня от ангольского патруля.
Добравшись до берега, я двинулся по песчаному склону. Главную опасность для меня представлял вездеход, но, видимо, солдаты внутри были слишком заняты Сандерпеком и Абдулом.
Некоторые люди действительно являются людьми действия. Возможно, с их точки зрения, мои поступки были естественными, но для меня они даже в тот момент были удивительными. Я не был человеком действия и, наверное, поэтому испытывал острое наслаждение от своих коротких бросков через белый пляж. Пули, брызгавшие под ногами, придавали дополнительную пикантность.
