— Что? Что ты сказала? — спросил я, расхохотавшись. — Мы происходим от двуногих древних животных.
Она проигнорировала мои слова, продолжая бешеный поток слов.
— Не далее, как в прошлом году — я слышала это от одного из школьных друзей отца, — на побережье Листры из скал появился новый вид краба. Сейчас их сотни, и все могут видеть их. Этот вид краба лазает по деревьям и передает сигналы другим крабам с помощью клешни, которая намного больше обычной.
Де Ламбант засмеялся.
— Ничего нового в отношении крабов. Они обмениваются сигналами с тех пор, как существует мир. Представляю, сколько всякого вздора передали они друг другу за это время.
Нет, моя дорогая Армида, нам необходим совершенно новый вид краба особь, которая пела бы как петух, каждый понедельник приносила бы молоко и снимала свой панцирь по первому требованию, чтобы мы могли насладиться зрелищем жемчугов и бриллиантов. А еще лучше, чтобы это был ручной краб величиной с большой валун и ужасно резвый, чтобы его можно было обучить галопировать наподобие боевого коня. Только подумай, что мог бы сделать десяток таких животных против турок! А панцири были б окрашены в боевые цвета.
Было неловко смотреть, как девушки хлопали глазами, слушая чушь де Ламбанта. Я вклинился в его монолог.
— Это еще не все. Наш краб должен быть земноводным. Тогда он мог бы переплывать реки и перенес бы нас через моря к новым неоткрытым землям, легендарным землям Леопандис, Лемурия, Му, Хасш, Ташмана, Атлантис, Дис, Самаринд.
— И не только по морю, но и под водой, по глубокому мшистому дну, где время остановилось в коралловых городах и лесистых зарослях. Мы могли б забраться под панцирь, и вода не проникла бы туда.
— А под водой панцирь стал бы прозрачным, как кристалл, и мы бы увидели пристанища древних морских животных.
Девушки, уносимые в фантастические видения не менее идиотские, чем наши крабы, начали вторить всей этой несуразице.
— Я бы вырастила плющ и обсадила им своего краба, так, что он превратился бы в фантастический живой сад, и он бы стал знаменит, и каждый бы знал его имя. Его бы звали… — фантазировала Бедалар.
— У моего краба были бы музыкальные клешни. При движении они бы играли невообразимые мелодии. Все другие крабы, даже твой, Бедалар, оставили бы свои занятия и бежали бы за ним. — Это были слова моей Армиды.
— Девушки, девушки, — начал браниться, ухмыляясь де Ламбант, — вы так живо восприняли нашу глупую игру, что у вас от такого напряжения мозги могут расплавиться.
