«Я страдаю от коликов, а ты меня не навещаешь. Возможно, это желчный камень. Я совсем не ем. Я очень занят наукой, и пища перестала меня беспокоить. Все это весьма интересно. Никогда нельзя верить врачам. Я благодарен тебе за письмо, хотя почерк твой не стал лучше. Тебе лучше бросить верховую езду. У тебя с детства не было к этому способностей, как, впрочем, и ко всему остальному. Между тем, я многое выяснил о диете Филипа Македонского. У меня нет гульденов, чтобы тратить их на шикарные рубашки и другие безделушки. Пожалуйста, будь внимателен. Почему ты не приезжаешь? С тех пор, как умер попугай, я никуда не выхожу. Хочу сказать тебе, что я никогда не одобрю твое шутовство. Ты плохо кончишь. Сегодня я чувствую себя хорошо, а завтра состояние может ухудшиться. Посылаю тебе свои лучшие пожелания.
Твой преданный отец».
«Ну и дела, — подумал я, пряча записку в карман. — Нужно навестить старую свинью. При условии, что все кончится благополучно».
С легкой дрожью в коленках я направился поговорить с Бентсоном, который следил за наполнением бочек. Он был без привычной меховой куртки, его грубая холщовая рубашка прилипла к ребрам. Другие работающие разделись до пояса. Бентсон приказал добавить жидкости в самую большую из семи бочек. Он был возбужден и суетлив.
— Отто, ты что — гонишь голландскую водку на виду всей публики? Или это пример Прогресса?
Он ответил заговорщицки:
— Не произноси громко это слово. Древний город впервые станет свидетелем такого события. Здесь следовало бы присутствовать самому великому Фатемберу, чтобы написать историческое полотно. Мы располагаем новым методом ведения войны. Все изменится. А все бедные люди за перемены.
Он смахнул пот с бровей, осмотрелся, чтобы прикрикнуть на кого-нибудь, но, очевидно, все шло по плану.
— Ты противоречишь себе, Отто. Ты стремишься изменить мир, работаешь во имя прогресса, а пишешь заплесневелую драму, которая могла бы быть поставлена миллион лет назад. — Я понизил голос, пародируя его интонацию.
Он бросил на меня характерный испытующий взгляд и ответил:
— Постарайся узнать, постарайся понять, что происходит в мире. То, что тебе кажется нормальным, на самом деле полно жестокой несправедливости. Если ты обладаешь заурядным умом и у тебя есть достаточно твердое положение в жизни, тогда можешь считать, что все хорошо в этом лучшем из миров, и очарование юности доброе для такого мнения подспорье. Но если ты беден и мыслишь неординарно, то ты должен изменить ход вещей, и тогда весь мир всей своей мощью покатится против тебя, как шипованное колесо.
