, или Софии, поскольку её связь с каббалистической идеей
Шхины долго привлекала внимание учёных. Тем не менее, следует также упомянуть некоторые другие персонификации, которые были позднее комбинированы с образом
Шхины или, подобно Софии / Мудрости, связаны с ним. Прежде всего, существует материнский образ Рахили, который неоднократно появлялся, начиная с образа Рахиль у Иеремии (гл. 31), плачущей о своих детях из-за их ухода в изгнание; или персонификация Сиона как материнской фигуры, что контрастирует с фразой «дочь Сиона», что однажды встречается в Писании. «Мать Сион» впервые упоминается в Септуагинте, в Псалтыри 86:5, оригинальный текст которой говорит только о Сионе: «Но о Сионе будут говорить: «Этот человек и тот, что родился в ней». Образ был скорее всего вдохновлён стихом из Исайи 66:8: «Как только Сион начала родами мучиться, она родила сынов её».
[10] Этот образ появляется в поздних апокалипсисах, таких как IV Ездры, бесспорно, самый важный еврейский апокалипсис, который говорит, что Сион – «мать всем нам» (10:7;
Каѓана, 8:7). Подобным образом, задолго до появления каббалистического символического языка, талмудическая литература порой использовала образ Иерусалима или Сиона как Матери Израиля.
[11] Но нигде образ Сиона не использовался как выражение какой-либо силы или качества самого Бога. Он мог представать как фигура, живущая в небесных мирах, что находится в согласии с ближневосточными представлениями о соответствии нижних и верхних миров. Однако в древних еврейских писаниях Сион никогда не имел отношения к тайне самого Божества; ни «небесный Иерусалим», который уже был связан Новым Заветом с вышеупомянутым образом «Мать Сион», не имел никакого присутствия в Божестве.
То же самое относится к распространённой персонификации Кнессет Исраэль, «Общины Израиля», используемой почти исключительно раввинистической литературой вместо редкого образа «Мать Сион». Этот образ персонифицирует коллектив народа как религиозную фигуру; он появляется в многочисленных раввинистических высказываниях в Талмуде и мидраше как активная, говорящая фигура, духовная сущность, имеющая реальное существование в сакральной и исторической сфере. Неудивительно, что этот гипостазированный образ «Синагоги» был преобразован отцами древней христианской общины в образ «Церкви» (Экклесия). Сам Талмуд уже принимает библейские фразы, которые говорят об отце и матери, для представлений о Боге как Отце и Общины Израиля как Матери. Так, в
