— Да знаю я, где Нижний Ист Сайд, — слегка раздраженно перебил он. — Дальше?
— И такой у нее, понимаешь, вид немного отстраненный. Думает о чем-то. Или не думает. Будто не совсем принадлежит этому миру. Ей даже неважно, что она такая красавица.
Это, похоже, вызвало у него недовольство. Он жевал губами и что-то невнятно бубнил. До меня донеслось только бормотание, что Нью-Йорк и так опасный город, а тут еще каждый будет лезть со своей историей.
— Ну и закрутилось, завертелось у нас с ней, — фантазировал я дальше. Я рассказывал все это для себя, и мне было плевать, поверит он мне или нет. Главное — поверить самому. Тогда Нью-Йорк…
— Тусовались на Вашингтон Сквер Парк, — продолжал ожесточенно убеждать себя я, — с нью-йоркской андеграундной молодежью. Девяностые — класс! Грязные наркотики, рейвы. Постоянно ходили к ней в сквот в гости. Это ведь моя мечта — так жить в Нью-Йорке. — Я огляделся по сторонам.
— Ты же сказал, что это твой первый день?
— Я путешественник, — ответил ему я.
Это его вполне удовлетворило.
— Путешественник, — повторил я. — Все здесь оставил, а сам поехал в Европу. Нью-йоркская молодежная тусовка, она ведь мрачная, согласен? Нью-йоркских наркоманов как будто тянет к земле, а европейских, наоборот, ввысь. Это, наверное, потому, что когда и те и другие танцуют, у нью-йоркцев все больше задействованы ноги, а у европейцев — верхняя часть тела.
— С чего это ты решил, что нью-йоркских тянет к земле, а европейских ввысь? — разозлился он. Явно принял как личное оскорбление.
— Не знаю. Такое чувство.
— Поосторожнее со своими чувствами. Зачем вообще было сюда приезжать, а? «Это мой первый день в Нью-Йорке». Здесь люди за последние два года озверели, а тут еще ставят диагнозы с выделением всяких симптомов и синдромов! И вообще, если ты говоришь, что это твой первый день здесь…
— Я пока там был, все время думал о ней, — не слушал я его. Мне мерещилось, что если расскажу до конца историю с Розарио, как-то решится и с Нью-Йорком. — Ну а потом приезжаю, смотрю — она снимается в кино. Я это воспринял как измену. И теперь между нами все кончено…
— Мало того, что здесь каждый второй, — продолжал он, — готов отвинтить тебе голову. Не хватало еще, чтобы тебе ставили диагноз. — Он принялся раскачиваться из стороны в сторону и сокрушенно мотать головой. — Вон, подошла ко мне утром банда Лейквона. Чтобы сегодня, говорят, к вечеру достал нам пятьсот долларов, или мы тебя порежем. Я им: где я вам достану такие деньги? А они мне: нас не интересует где. Так что у меня сегодня к вечеру в кармане должно быть полтысячи, а у тебя это первый день…
