Пришлось отдать. Ну, думаю, вот где настоящие дела ведутся...
Так все и завертелось. Прошел тесты разные: и на сообразительность, и на психологическую устойчивость, потом спецкурсы начались, спецподготовка да еще — молчание вечерами, когда красотуле своей ничего не мог ни сказать, ни объяснить.
Парни из спецорганов, те, что под утро домой к своим красавицам возвращаются и ничего в свое оправдание не могут сказать, хорошо знают, на что намекаю... Оправдывая себя, вспоминал царя Одиссея: подожди, подожди, красавица моя ненаглядная, вернусь героем, тогда все тебе припомню, до последнего твоего словца, которым ты меня ругала.
Когда все решилось, с коллегами по работе по-человечески попрощался. Само собой — отвальную организовал. Застолье было хорошее, говорили обо мне слова теплые. Скажу по секрету: если хотите услышать, что будут говорить о вас на ваших же похоронах — организуйте отвальную... Одна женщина даже стишок мне посвятила. Она недавно в соседний отдел пришла, видимо, разного обо мне наслушалась. Может, и видела меня, веселого, когда ребятам анекдоты рассказывал. Встала из-за стола, заставленного едой и питьем, листочек из сумочки достала и, раскрасневшись от волнения, звонким, как колокольчик, чистеньким, не прокуренным голосом сказала, время от времени поглядывая на меня:
— От имени нашего отдела я посвящаю вам стихотворение.
В последнее время люди почему-то стихи начали сочинять. Везде, на гулянках разных, только и слышишь: «А теперь я вам стихотворение прочту. Сам сочинил... »
Начало ее стихотворения и сейчас помню:
Базыль, Базыль, в краях далеких
Ты про друзей не забывай.
Девчат красивых, синеоких
Ты там почаще вспоминай.
И дальше в этом стишке какие-то намеки были на предстоящую встречу, на которой расскажу, где бывал и что видел...
На работе слухи пошли, что меня в шпионы завербовали. Одни говорили, что под прикрытием посольства буду работать, другие, что в глубокую резидентуру запускают. И все почему-то жалели меня.
Смотрел я на эту раскрасневшуюся поэтессу и тоже жалел... И думалось невольно: вернусь, синеокая, тебе первой о шпионстве своем расскажу, темными вечерами в самое ушко шептать буду.
Ну, а потом мои будущие похороны танцами и песнями сменились. Ох, и скакал же я на тех танцах! Хорошо мы пели:
Ой, седой конь бежит,
Под ним земля дрожит.
Ой спонаравилась,
Ой спонаравилась
Мне одна девушка...
Не так та девушка, как ее личенько...
Как это здорово: петь и чувствовать сладкое единение с хорошими людьми, его, может, только через песню и почувствуешь! Ведь что еще, скажите мне, помимо народных обычаев и народной песни нас связывает и может объединить?
