Вернувшись с работы, гуманоиды немедля устраивались перед большими, во всю стену, стереоэкранами и смотрели какие-то увлекательные зрелища. Эти зрелища, видимо, и были тем, что их объединяло.
Еще заметил, что везде: и в бассейнах у морского берега, и в рабочих кабинках имеются странные кресла-лежанки, в эти кресла-лежанки гуманоиды часто укладывались и, кажется, дремали, отдыхали, что ли...
Много, много вопросов возникло у меня, когда наблюдал за жизнью неземной. Что-то здесь скрывалось от меня...
Устав от впечатлений, я задремал. Проснулся от голоса мягкого:
— Не удивляйтесь. Сейчас будем проводить первый сеанс.
Увидел, как открылась невидимая доселе дверь и в комнате появилась Лупоглазенькая — рожек на ее голове не было. Она вкатила то самое удивительное кресло-лежанку, которое я видел на стереоэкране. Вкатила, лапкой на кресло-лежанку показывает, и голос ее слышу:
— Не бойтесь. Ничего плохого не будет.
«Кранты пришли...» — мне тут же вспомнились истории о том, что эти зеленые человечки проделывали на земле с людьми во время контактов.
«Вот тебе и соломка подстеленная», — я растерянно смотрел то на кресло-лежанку, то на нее, зеленушку Лупоглазенькую...
Черт знает, откуда неприятностей ждать.
И тогда я как человек рискованный решился...
В кресло-лежанку улегся, Лупоглазенькая вплотную приблизилась ко мне, — бр-рр, дрожь пронзила мое тело! Приложила к голове моей пуговку липкую. И — все... Вышла из комнаты, — видимо, чтобы меня излишне не тревожить.
На сон меня потянуло. И снится мне начало...
...Будто на Земле я оказался — у реки, на берегу высоком, откуда далеко-далеко видно все... Вижу, как в вечернем полумраке зеленый заливной луг передо мной простирается. Кусты на нем темнеют, беловатым туманом обвитые. А еще дальше, за лугом, на холме — дома деревенские в ряд стоят, огоньками окна светятся. Белоснежная вымытая луна на черном небе показывается — большая, точь-в-точь такая, какую в ранней юности видел, когда первый раз девчушку с танцев проводил и, держа ее мягкую ладошку, сидел до рассвета на скамейке, вдыхая земляничный запах, — днем она в лесу землянику собирала.
И тогда, в юности, когда держал горячую мягкую девичью ладошку в своей руке, я знал только одно-единственное — центр Вселенной находится не где-то вдали, а здесь, на этой скамейке, где настороженной птицей сидит девушка, пахнущая лесной земляникой. Безо всяких формул и законов я тогда наверняка знал, что мы с ней находимся в центре Вселенной, и поэтому в душе было ощущение слитности, единства со звездами на темном небесном куполе с полной луной, льющей на нас неземной свет, с этой загадочной тьмой бесконечной, отделявшей нас от всего на свете...
