— Гражданин начальник, заключённый Чердаченко из отпуска явился.
— Явился — не запылился, — вперемешку с радостью и злостью вылезая из машины ответил тот, нежданно — негаданно обнаружив ценную пропажу.
— Точно в срок, гражданин начальник, — меняясь на глазах в лучшую сторону вымолвил Гвоздодёр и неуверенно добавил…Кажется.
— Успел, успел, — сбрасывая груз недавних неприятностей, доставшихся от своего любимчика, доброжелательно подтвердил ответственный за порядок в зоне командир и вместо горячих объятий после долгой разлуки спросил: — Вот только ты мне скажи, где ты был, Чебурашкин сын?
— Так… отдыхал, — неопределённо ответил Чердаченко, пряча глаза как школьник перед директором школы.
— Без криминала?! — с металлом в голосе пытал педагог-наставник своего подопечного.
— Без, честное слово.
— А почему не дома?
— Вы скажете, гражданин начальник, — чуть обиженно начал исповедь Гвоздодёр, — я когда за ворота выпорхнул, мне так захотелось оторваться!!! — и надеясь на понимание закончил, — а дома какой отдых?
— Разберёмся, садись — подвезу, — закруглил предварительное дознание начальник колонии, предоставив недавно числившемуся в беглецах подопечному комфортабельное средство передвижения.
Чердаченко, довольный что его встретили лучше, чем он ожидал, с угодливой поспешностью занял место в милицейском лимузине, который, не разворачиваясь задним ходом вполз обратно под надзор сторожевых вышек, предварительно посигналив клаксоном раздвижным воротам.
Глава девятая. С приездом
Пунцов, пережив крах в поимке опасного преступника вернулся домой в расстроенных чувствах, проведя остаток дня в домашних хлопотах, а вечер добил просмотром телепрограмм, прыгая с канала на канал, пока жена не ведущая о приключениях мужа в другой комнате занималась аналитической работой, зарывшись с головой в уголовные дела.
Не дождавшись Нины Юрьевны, Леонид Константинович направил дистанционный пульт на телевизор и отключил экран, предпочтя забыться во сне, чем травиться телевизионной говорильней. Отдавшись сновидениям, он, к сожалению, не почувствовал облегчения. Ему снилась всякая чертовщина, в которой фигурировал Гвоздодёр и прочие неприятные персонажи. Больше всех досаждала человеконенавистная кондукторша из автобуса. Она ставила подножки, когда он гнался по улицам города за убегающим от него Чердаченко. Потом она неотступно преследовала несчастного Пунцова с неразлучной подружкой — сумкой на животе и без сожаления его выталкивала из всех видов городского транспорта, которые он хотел взять на вооружение для погони за Гвоздодёром. А тот всё время выскальзывал из ловушек, расставленных Леонидом Константиновичем, насмешливо корча рожи и показывая язык нерасторопному преследователю, крича почему-то голосом Нины Юрьевны: «Придурок, иди лечись!»
