Пунцов удерживая за сумку рвущуюся на волю жену распорядился:
— Десятку давай!
— Ты что, с ума сошёл? Какая десятка? Я на работу опаздываю!
— Не мелочись, жизнь дороже, — продолжал играть в тёмную Леонид Константинович.
На звук дверного звонка Пунцов отреагировал мгновенно.
— Это Вы, Кузьма Терентьич?
— А кто же ещё? Я за деньгами пришёл, — раздался за дверью голос не совсем трезвого соседа.
— Кузьма Терентьич, я пока открываю, Вы посмотрите возле нашей двери ничего подозрительного нет? — громко попросил Леонид Константинович утреннего визитёра, опять прильнув к искажающей оптике глазка.
— Возле вашей?
— Да, к ручке ничего не привязано?
— Вроде нет, а что?
— Да так, пустяки, к слову пришлось, — открыв дверь беззаботно ответил Пунцов, озираясь по сторонам. Затем, взяв руку прибывающего в растерянности соседа, высыпал ему в ладонь горсть мелочи. — Держи, Терентьич, свою потерю.
Пока тот, уставившись на кучку презренного металла, подсчитывал его денежный эквивалент, Леонид Константинович успел втиснуться за женой в закрывающийся лифт.
— И что это всё значит? — не скрывая недовольства спросила Нина Юрьевна своего благоверного.
— Элементарные меры безопасности, моя дорогая, — не поддаваясь настроению жены ответил корректно Пунцов. — Какой-нибудь дурак типа Гвоздодёра повесит гранатку на ручку нашей квартиры. Ты дверку открываешь…Бум! И в твою честь даже переулок не назовут.
— Ой, не знаю, Лёнчик, мне кажется, ты всё преувеличиваешь, — меняя настроение на противоположное, ответила Нина Юрьевна.
— Бережёного, сама знаешь, и страховая компания бережёт, — заключил ответственный за безопасность жены супруг и первый вышел из раскрывшегося на первом этаже лифта. Жестом попросил супругу оставаться на месте. Потом внимательно осмотрел внутри и снаружи подъезд, заглянув во все закоулки. После чего вернувшись, разрешил ей продолжать движение.
— Счастливого пути, не забудь про Гвоздодёра.
— Ладно.
— Не ладно, а смотри в оба, — крикнул уходящей жене вслед Пунцов.
На площадке у квартиры Пунцовых всё ещё стоял Кузьма Терентьич со своей претензией.
— Я, конечно, не писатель, но как не считай, рубля не хватает.
— Что Вы говорите? — с фальшивым участием проникся в проблему Леонид Константинович, — наверное, под диван закатился. Вечером найду — отдам.
— Точно? — мало веря Пунцову спросил Кузьма Терентьич.
— Честное слово, как только — так сразу, — успокоил Леонид Константинович, подкрепляя свои слова ласковым взглядом, которым смотрит на своё дитя отец, обещая ему с получки стать добрым волшебником, чтобы исполнить все его желания.
