- Доверься мне, - проурчал он. - Не шуми, не сопротивляйся, ты можешь мне доверять.
Внизу открылась дверь. Молли вновь захлестнула паника.
- Мамик, я пришла, - крикнула с лестницы Сара. Тоненьким голоском, испуганно.
Человек-Тигр метнулся в темный коридор, бесшумно, словно кот, хотя на нем были заляпанные грязью армейские ботинки.
До Молли донесся шум короткой борьбы, словно воздух выпустили из надувного шарика, и он вернулся с добычей.
Молли видела, что глаза Сары горят злостью и страхом. Человек-Тигр взглянул на связанную девочку, которую держал в руках, и с величайшей осторожностью опустил ее на кресло, стоявшее у кровати, скинув нижнее белье Молли на пол.
Каждые полчаса или около того он проверял веревки; Молли отслеживала время по своему пульсу.
Он спустился вниз, чтобы позвонить. Она все слышала. Все чувства обострились. Моему ребенку грозит опасность, думала она. Я бы сорвала дом с фундамента, не будь у меня связаны руки.
Молли отчаянно искала выход.
- Мамик, что происходит? - прошептала Сара.
Но Молли смогла ответить лишь стоном, липкая лента сжимала ей губы. Стоном раненого животного, который она тут же заглушила.
И взглядом дала понять Саре, что той надо молчать.
Молли перевернулась на живот, пытаясь развязать руки, а когда собралась вновь перекатиться на спину, вспомнила письма. Может, То, что она узнала из писем, и стало причиной беды. Может, и нет. Но кое-что из написанного Карлом запало в память. Человека-Тигра завораживала идея наивности, да только Молли уже и не помнила, когда рассталась с последними ее остатками.
Молли улеглась на спину. Жалобно заскрипели пружины старой кровати. Сможет она изобразить наивность, дабы убедить Человека-Тигра в своей искренности?
Она услышала, как он поднимается по лестнице, и решила, что это ей по силам. Вспомнила, как это делается. Ничего же не исчезает бесследно. Наконец-то ей представилась возможность обратить собственную наивность себе же на пользу.
Он открыл дверь, постоял в дверном проеме, массивный, как гора. Она смотрела на него снизу вверх, глаза переполняли, как она надеялась, потерянность, доверчивость и слепая надежда на спасение. Он же застыл памятник, монумент. Как по мановению волшебной палочки нужное чувство вернулось, наполнило ее до краев. И он таки клюнул, принял стекляшку за бриллиант, потому что подошел и начал развязывать веревку. Поверх его вполне человеческого, с литыми мускулами плеча Молли видела, как Сара тихонько распутывает веревку, которая стягивала ей руки.
