Назревающий конфликт прервал спазматический кашель. Из глубины пышущего жаром колосса появился третий член экипажа. Выглядел усатый дядька лет за сорок, и, единственный из всех троих, носил мокрую насквозь форму с загадочными тёмно-зелёными вставками на воротнике. Поверх них сиротливо блестели крохотные металлические прямоугольники. Никакими погонами, а также любыми другими привычными знаками различия, у формы даже не пахло.
Зато обильные тёмные пятна у дядьки на груди выглядели чем угодно, только не потом. Мелкие алые капли на растрёпанных усах и разбитая губа убедительно свидетельствовали, что испачкался он своей же кровью.
— Гаплык, — односложно выкашлял дядька.
Бороться за машину он даже не собирался. При виде его апатичной физиономии Ваша Покорная снова ощутила, как внутри неё просыпается хомяк-берсерк с адамантиновой челюстью.
— Вниз! — пистолет из его кобуры перекочевал в руки Вашей Покорной раньше, чем хоть кто-то успел понять, что происходит. — Немедленно вернули машину в бой — а то я за себя не отвечаю!
— Да стреляй, жалко что ли! — Ксения не выдержала первой. — Кто у нас теперь на пилон встанет? Ты сама, что ли?
— Веди, — губы сами разошлись в комиссарской усмешке. — Если дело только за этим…
* * *
Внутри боевой колосс вызывал натуральную клаустрофобию. Тесные коридоры в белёсых разводах соли, участки фосфоресцирующей плесени вместо фонарей на стенах, полускрытая жирными складками плоти металлическая обрешётка и угвазданные загадочной склизкой дрянью жилы высоковольтных кабелей вызывали неприятные ассоциации с кишками левиафана. Извивались эти ходы настолько причудливо, будто изнутри машина была раза в два больше, чем снаружи.
Центр управления оказался куда привычней. Больше всего он походил на крохотную телестудию, обставленную реквизитом малобюджетной фантастики — несколько закутков с чем-то вроде зубоврачебных кресел в кардановых подвесах с широкими привязными ремнями, пульты в тех же подвесах, совсем как у космонавтов — подковой, с огромными подсвеченными кнопками, пузатые аквариумы примитивных, явно ещё с электронными пушками, телевизоров, гермодвери с круглыми штурвалами запоров и яростно гудящая вентиляция.
— Прошу, — Ксения указала на высокую узкую дверь во что-то вроде барокамеры с таким привычным гладким отполированным пилоном ровно в середине цилиндрического пространства.
В мягком свете узких световых панелей чуть заметно фосфоресцировали кровавые пятна. Судя по ним, в момент удара мужика в форме швыряло по всей этой комнатёнке. Обрывки импровизированной сбруи из нескольких кожаных ремней наглядно свидетельствовали, что из собачьего поводка и портупеи годной страховки навязать при всём желании не получилось. Высоким искусством сибари тут явно не владели.
