ухо. Обглоданный труп кивнул головой и захихикал. Один глаз выскочил у
него от смеха из глазницы и теперь болтался на ниточке рядом с носом.
Маркиз уколол трупа шпагой в живот:
- Пошевеливайтесь, жмурик!
Труп начал вращаться и превратился в балерину в красной пачке и красных
пуантах. Волосы на голове стягивал черный атласный бант. На руки были
надеты длинные черные перчатки с обрезанными пальцами. Лицо было бы скорее
приятным, чем неприятным, если бы не торчавшие по бокам рта клыки.
- А клыки-то нельзя ли убрать? - обратился я к маркизу-вампиру.
- Одну минуточку, - маркиз подошел к балерине, оттопырил ей губы и натянул
на клыки.
- Ну вот, другое дело, - сказал я... - А ты чем занимаешься, гусь?
спросил я пингвина.
Пингвин закудахтал.
- Хозяин, - сказал маркиз, - пингвины говорить не могу. У них
артикуляционный аппарат птичий. Он только кровь сосет у полярников. Брал
кровь у самого Амундсена.
Пингвин похлопал себя по животу крыльями и каркнул.
- Гад какой! - сказал я.
- Гад, а что делать? - развел руками маркиз.
- Хорошо... С этими понятно. Один пингвин, второй вообще - тухлое мясо. А
ты-то как попал в компанию демонов, месью?
- Это очень грустная история, сэр Пирпитум, - маркиз-вампир опустил голову
и носком сапога со шпорами ловко поддел череп суккубы. - Наша семья
испокон веков жила в старинном замке Бербезилей. Мой отец Гийом де
Бербезиль воспитывал нас с братом без матери, которая исчезла при странных
обстоятельствах. Как рассказывал отец, наша мать растворилась у него на
глазах в трапезной, когда пила густое вино. Сначала отец подумал, что
причиной исчезновения послужило вино, которое она пила... Папа поймал во
дворе кошку и пытался ее напоить вином. Кошка вырывалась, чихала и
фыркала, не хотела пить вино. Тогда рассерженный отец стукнул кошке по
голове железной перчаткой и животное отключилось. Отец взял кошку за
шкирку и влил в ее открытый рот оставшееся от мамы вино. Кошка чуть не
захлебнулась, но не исчезла. Это очень озадачило отца. А поскольку он не
смог в материальном мире найти обьяснения растворению в воздухе мамы, это
явилось для него безусловным доказательством существования Господа Бога. С
той поры отец стал таким набожным, что целыми днями только и делал, что
молился, раздавал милостыню нищим и беседовал со святыми отцами Римской
католической церкви. Кроме того папа устроил из нашего замка гостиницу для
странствующих монахов-иезуитов и монахов ордена святого Бонифация.
