— С первого взгляда на него я сказал себе: «Смотри в оба, Фернан, вот человек, о котором не следует судить по его внешнему виду. Он намерен осведомиться о состоянии твоего счета и уговорить тебя продать твою „Альфа-Ромео“».
Он был одет как бизнесмен. Безупречное пальто цвета морской волны, черные перчатки, белая сорочка, галстук в горошек и атташе-кейс в руках.
— Вы — Фернан-Игрок? — вежливо спросил он меня.
«Игрок» — это прозвище, которое у меня осталось, так как нужно вам сказать, что до того как я остепенился, картишки дорого мне обошлись. Я поклялся, что больше никогда к ним не притронусь, и единственное, что осталось, так это название моей конуры: «Фламбе» — «Притон игрока».
— Ну и что из того? — спросил я, оставаясь настороже.
— Прекрасно, — сказал он, — меня зовут Макс. Макс де Руйе, и я хотел просить вас уделить мне несколько минут.
Не знаю почему, но мне показалось, что это важно. Я проводил парня в боковушку и приказал Жоржетте, моей официантке, быть начеку. И тут мой клиент выдал мне такую историю, в которую трудно поверить.
— Фернан, — сказал он мне, — переезд Центрального рынка в Ранжис будет для вас по-настоящему тяжелым ударом.
— Черт возьми, — осторожно заметил я, — но и со всеми торговцами в нашем квартале та же история.
— Вы прекрасно понимаете, что я говорю вовсе не об этом, — ответил он. — И говорю о вашем настоящем деле, а не о вывеске. Взгляните фактам в лицо. Переезд поставщиков цветов, овощей и фруктов, а также молочных продуктов уже кончился. Что касается мяса, субпродуктов и птицы, то когда они тоже переедут в Ранжис, что же вам останется, кроме как хныкать и играть в гляделки? Три дюжины скупых, хоть и живописных, оборванцев и закрытые железными решетками «витрины» по всему кварталу. Вас зарезали, старина, и вы это знаете. Потому что тридцать или сорок тысяч бездельников, которые гнули спину в этом районе и которые делали большую монету, монету, тут же переходившую из рук в руки, слиняют отсюда и вместе с ними все, кто крутился вокруг них, — кутилы и гуляки, простаки и разини.
— Я, мадам Леонтина, слушал этого болтуна и у меня чесались руки. Но я сдержался. А Макс де Руйе продолжал говорить.
— Я не думаю, что вы пропадете, — сказал он. — Я думаю, что вы мечтаете перебраться в Ранжис. Доказательством этому служит, что вы уже открыли там бистро с тем же названием, что и здесь, для того чтобы не растерять клиентов. Тогда как остальные останутся с носом. Ранжис, этот, рынок 2000 года, лишен удобных переулков, темных подворотен и маленьких отелей для визитов. Я уверен, вы, конечно, найдете что-то там, что-то здесь, найдете какое-то решение, как-то прорветесь, но это будет лишь мелочевка, кустарничество, если хотите.
