— Ладно, — сказал Сашка, — нечего и разговор тогда вести. — Он попытался встать. — Не доверяете? И не надо!
— Сиди, сиди, — успокоил директор, насильно усаживая Сашку. — Ты думаешь, они имеют смутное представление о лесе, как таковом? Они имели в виду нас с тобой, если лес не даст им средства. Чего мне с тобой хитрить?
— Нужна техника, директор. Одну хотя бы лесотаску. Я задачу-то понял.
— Вся беда, что ты до конца не разобрался.
— Разобрался. Я понял так, что в прошлом году вы за этот лес заплатили, а вода его не подняла.
— На голое едешь, парень.
— Нет, директор, ты не лесоторговец, не купец, а я не игрушка в твоих руках. Заплатишь ты мне, пусть половинку, а мое дело, как и его поднять.
— А зачем мне торопиться? — улыбнулся директор. — Я подожду. В будущем году, может, вода и подойдет. Не в будущем, так в следующем.
— А строить в этом году как будешь? Из меня или из Метляева?
— Строить-то? — затушевался директор. — Что строить? Построим.
— Ты это другим скажи. Лес надо поднимать, директор. Вода в этом году самая высокая, двадцать с лишним лет не было такой высокой воды. Так что цену не убавляй до минимума. Никто не пойдет на такую шабашку.
— Ладно, — бросил придуриваться директор, — вот в чем Григорьев и подрезал меня. Потому я решил его с бригадиров снять, такое дело уже согласовано. А тебя на его место.
— Говорю, инструмент и механизмы нужны.
— Это подыщем. Считай, что договорились.
— Нет, как договор подпишем, тогда будем считать, что договорились.
— Ушлый ты мужик, Акишиев, — подмигнул директор. — Но думаю в одном тебя обхитрить. Свояченицу тебе подсовываю в повара, а? Как глядишь на это?
— Сколько нас будет-то?
— Девять с тобой, она десятая. Артель.
— А как платить ей?
— Как? По совести. Хорошо станет работать, что же, она ведь тоже человек. Не задаром в эти края поперла, а?
— Ладно, — махнул рукой Акишиев, — свояченица, так свояченица.
— А ты погоди, ты спроси, как она собой-то? Молода ли?
— На месте все поглядим, — опять махнул рукой Акишиев.
Черт-те что, а не свояченица. Девка лет двадцати, высокая, доска-доской, руки в кулаках мужские, в цветастом платочке и в туфлях на низком каблуке. Краснея, выждала, пока Сашка выел утиную лапшу и вошла, приглашенная, в Сашкину комнату. Вошла, села на краешек постели, потому как у Сашки на тот случай оказался всего один стул.
— Меня послал Савий Карпыч, — пикнула, но голос показался Акишиеву приятный, звучный.
— Так что ж тебя заставило с мужиками в лес ехать? — прямо быка за рога, сытно отрыгивая, спросил Сашка и, не дожидаясь ответа, нахально взял из ее рук альбом, стал бегло разглядывать его. Чей-то у тебя?
