— Вот тебе все твои «бабки»! — задыхаясь от гнева, говорит он. — И не смей больше являться на усадьбу, слышишь? Не смей!
Потом он поворачивается к Никуле и Васятке:
— А вы приходите сегодня после обеда. Я у батюшки денег на жалейку попрошу и дам вам, как обещал.
— А мы тебе, барин, кнут принесем, — улыбается Васятка, обрадованный, что не попал под барскую немилость. — Помнишь, ты кнут вчерась просил тебе исделать?
На завтрак Жорж, конечно, опаздывает. Вся семья уже в сборе.
— Где был? — строго сдвинув брови, спрашивает сидящий во главе стола Валентин Петрович.
— Купался, — коротко объясняет Жорж, хотя это и так всем ясно: мокрые, непричесанные волосы торчат у него на макушке в разные стороны.
— А почему в окно вылез, а не через дверь прошел? — хмурится Валентин Петрович.
— Через окно быстрее, — дерзко объясняет Жорж.
— Егор, не паясничай! — сердится Валентин Петрович.
Сидящая рядом с ним Мария Федоровна мягко кладет свою руку на руку мужа, потом переводит взгляд на сына. Жорж виновато опускает голову. Смягчается и Валентин Петрович.
— Садись, и чтобы это было в последний раз, — меняет гнев на милость строгий отец.
Жорж идет на свое место, садится, придвигает к себе тарелку, берет нож и вилку. Мария Федоровна с улыбкой смотрит на сына и, когда он поднимает на нее глаза, чуть заметным кивком головы дает ему понять, что он сделал совершенно правильно, не вступив в пререкания с раздраженным какими-то хозяйственными неурядицами Валентином Петровичем.
И как всегда в таких случаях, когда гневную вспышку неуравновешенного мужниного характера ей удавалось потушить в самом начале, она вспоминала давнюю историю, произошедшую несколько лет назад вот в этой же комнате вот за этим же столом между пятилетним Жоржем и Валентином Петровичем.
Как-то за обедом маленький Жорж, не знавший тогда еще вкуса горчицы, попросил ее у отца. Валентин Петрович, усмехнувшись, зачерпнул полную чайную ложку и протянул сыну (в воспитательных целях, как объяснил он потом жене). Жорж отправил ложку в рот, обжегся и покраснел. На глазах выступили слезы. Но не желая показывать всем, что попал впросак, зажмурился, сделал усилие и проглотил горчицу.
— Вкусно? — спросил Валентин Петрович.
— Вкусно, — еле ворочая языком, ответил сын.
— Хочешь еще?
За столом наступила тишина.
Жорж исподлобья взглянул на отца.
— Хочу, — упрямо ответил он.
Валентин Петрович зачерпнул еще одну полную ложку, но тут вмешалась Мария Федоровна и отняла у мужа горчицу.
