— Жоржа! Я первый мырнул!
— Жоржа! Гля-кося, я глыбже всех стою!
— Жоржа! На первую руку мне пистоль, я быстрее!
Но «Жоржа» как бы и не слышит все эти крики.
Сконфуженный своим долгим и неловким раздеванием, он делает вид, будто специально не торопился в воду, аккуратно складывает в стороне одежду, выпрямляется, разводит в сторону руки — вдох, выдох, наклон, приседание, вдох, выдох, наклон, приседание…
Никуля, Васятка и Гунявый, разинув от удивления рты и блестя круглыми животами, неподвижно стоят в реке и молча смотрят на своего барина.
— Жоржа, ты чегой-то? — сглотнув слюну, спрашивает наконец Васятка.
— Лихоманка его забирает! — «догадывается» Гунявый. — А может, сам родимец. Гля, как закручивает.
Вся троица осеняет себя крестным знамением, чтобы «отогнать родимца», но тот «засел», видно, в барчуке крепко-накрепко: «Жоржа» кидается в полосатых своих исподниках оземь и, лежа на спине, начинает мелко дрыгать ногами, а потом и вовсе загибает их назад и в таком положении застывает.
Деревенские мальцы холодеют от страха.
— Никак, помер? — испуганно говорит Васятка.
Все трое выходят на берег и боязливо, с опаской приближаются к «покойнику».
— Преставился, — хлюпает носом Васятка, — царство небесное…
— Теперича постреляем вволю, — ощеривается Гунявый и тянет руку к господским штанам, — теперича пистоль наша…
И вдруг «Жоржа» резко вскакивает на ноги и заливается счастливым смехом:
— Дурачье! Это же гимнастика!
— Ну, Жоржа! Ну, испужал! — басит Васятка на радостях, что молодой барин остался живой.
А Никуля, склонив по привычке своей голову набок, смотрит на барина с любопытством и с большим-большим интересом.
Насладившись столь неожиданно проявившейся властью над деревенскими приятелями, Жорж подходит к обрывчику и по всем правилам, как учили старшие братья, прыгает в воду «рыбкой» — головой вниз.
— Важно! — восхищенно говорит Васятка.
— Старшие барчуки еще ловчее мыряют, я сам видел, — бурчит всегда недовольный и во всем сомневающийся Гунявый.
Никуля молчит. Дождавшись, пока барин вынырнет, он становится на обрывчике на то же самое место, где только что стоял «Жоржа», и, стараясь повторять все его движения, бросается в реку, отчаянно вытянув вперед руки.
Но прыжок не получается — Никуля звонко шлепается о воду животом. Фонтан брызг поднимается над речушкой.
— Гы-гы-гы! — потешается на берегу Гунявый. — Никуля-Акуля, лягушка-квакушка, поймай комара!
Улыбается и Васятка.
И только Жорж, стоя в воде, строго смотрит на несчастного Никулю, который, согнувшись и потирая руками ушибленный живот, вылезает на берег.
