– Мама родилась в Индии. Ее отец был императором, – пояснил Генри, крайне раздраженный бесцеремонным допросом.
В гостиной появился Фергюс Мор-Лесли с тяжелым подносом, на котором стояли графин и кубки. Вместо ливреи на нем были темные панталоны, белая сорочка и поношенная кожаная безрукавка в тон таким же ветхим коричневым башмакам.
– Я принес виски, милорд, и вино для дам. Мне налить или вы сами? – осведомился он, ставя поднос на стол.
– Спасибо, Фергюс. Мы подождем маму и сестру, – кивнул маркиз.
– Как угодно, милорд.
– Шотландец? – воскликнул гость после его ухода. – Ваша матушка держит слуг-шотландцев?!
– Мой отчим был шотландцем, сэр Саймон, – сдержанно сообщил Генри.
– О да, разумеется, – пробормотал тот, чувствуя, что снова попал впросак. Какую глупость он сотворил, явившись сюда!
Дверь гостиной снова открылась, и порог переступили обе женщины. Герцогиня тут же подошла к сыну, нежно обняла и только потом обратила взор на Бейтса.
– Адали правильно понял тебя, Генри? Это в самом деле сэр Саймон Бейтс?
– К вашим услугам, ваша светлость! – выпалил сэр Саймон.
Глаза Жасмин Лесли прищурились.
– Я обращалась не к вам, сэр, но раз уж вы набрались наглости заговорить со мной, так и быть, выскажу все, что думаю о вас!
– Мама! – предостерегающе воскликнул Генри.
– И нечего умасливать меня, Генри! Этот человек не способен держать своих людей в руках и виноват в смерти Бесс и Смайта! Вспомни, что именно он дал моей бедной дочери оружие! Как вы посмели приехать сюда, сэр, и что вам нужно?
– Хотел убедиться, что ваша дочь здорова, ваша светлость, – пробормотал сэр Саймон. – Весьма сожалею о случившемся, но на войне и не такое бывает. Я не чудовище, мадам, и у меня тоже есть две младших сестры.
Господи помилуй, сколько лет этой женщине? Прекрасна как богиня, а на лице почти нет морщин. Так же прелестна, как дочь, молча стоявшая рядом с матерью.
– Ваша репутация слишком хорошо известна, сэр. Говорят, именно вы приказываете убивать ни в чем не повинных людей. Вот и моя невестка стала вашей очередной жертвой! Вы приехали справиться об Отем. Неужели не видите, как она печальна? Моя дочь никогда уже не станет прежней наивной девочкой, какой была, пока ваши люди не вломились в Королевский Молверн. Вы оскорбляете нас своим появлением!
Сэр Саймон, потрясенный таким гневом, все, однако, понял.
– Вы простите меня, леди Отем? – обратился он к девушке.
– Завтра я уезжаю во Францию, – сказала Отем, словно не слыша вопроса, – и больше мне не придется увидеть ни вас, ни Англию.
