— Пять тысяч зекслингов, говорите?
Востроносый убрал маленькую машинку смерти обратно.
— Завтра утром сюда придёт человек с вашим оружием и прочими вещами. Вы отправитесь с ним в Бергзден.
— Этот человек принесёт Молчуна?
— Не считайте нас дураками, герр Доу. Вы получите пистоли и клинки, но не геверр.
Я вздохнул.
— А я надеялся, что между нами уже установились добрые доверительные отношения.
Востроносый накинул на плечи плащ и оставил на столе три золотых монеты.
— Хозяин, поухаживай за постояльцем!
Ну и ну! На такие деньги я мог бы жить в гостинице несколько месяцев, ни в чём себе не отказывая.
— Без Молчуна я бесполезен в вашем деле.
— Вы получите геверр перед самым началом, непосредственно, "дела".
— Мне бы…
— Перед самым началом, герр Доу. Всего доброго. И вы ешьте орешки, ешьте.
Востроносый быстро вышел через парадную дверь.
— Чего желаете, господин? — Привлечённый блеском золота, трактирщик расплылся в приторнейшей из улыбок.
— Принеси вина и, — я принюхался, — шницель. Поживу здесь до завтра.
Я проспал достаточно, чтобы следующим днём вновь почувствовать себя человеком, но не более того. До восхода сидел в темноте, и смотрел на дверь, дожидаясь стука, который раздался лишь после того, как стихли городские колокола, возвестившие о приходе нового дня.
На пороге комнаты стоял невысокий сутулый человек в тёмно-коричневой ноской одежде с капюшоном-колпаком, надвинутым на лицо. Изо рта у него сильно воняло, но я не обратил на это особого внимания, потому что сразу принялся копаться в мешке, который он принёс.
Первым делом я затянул вокруг талии широкий пояс с тремя поясными сумками, и укрепил на груди ремни перекрёстной перевязи с кобурами и патронами. Оба мои пистоля были заряжены и смазаны. К передней поясной сумке прикрепил ножны с хебсбургским мерным кинжалом. Справа на поясе повисли ножны с катценбергером, в голенище правого сапога утвердился засапожник. Всё, я человек при оружии — то есть настоящий человек… Но, увы, не более того. Пока был Молчун не со мной, я не являлся фламспиттером.
— Готовы идти, мастер?
Я покопался в передней поясной сумке.
— Моего кошеля нет.
— Да что вы говорите! — осклабился он, показывая грязные редкие зубы. — Ай-яй-яй! Так вы готовы?
Я следовал за ним по городу, стараясь не отставать, потому что мой провожатый шагал очень быстро, почти что скользил по улицам, легко просачиваясь сквозь немногочисленные по утру скопления людей. Когда я заметил, что он, походя, срезал кошелёк с пояса какого-то мелкого торговца, тут же отпустил "поводок" и стал идти на десять шагов позади. Его это не озадачило, и провожатый продолжил путь с прежней уверенностью. Так мы и вышли к Угольным воротам.
