Они презирали себя за подобные бдения. Слабая пока ненависть уже начала зарождаться в их душах, и на заре, когда с лицами, опухшими от недосыпания, они смотрели друг на друга, их обуревало желание вцепиться друг другу в глотку…
Здоровье Франка значительно поправилось. Зрение быстро возвращалось к нему. Резко увеличились периоды, когда он видел практически нормально.
На третью ночь после появления Доры Франк, несмотря на свою энергию, крепко заснул. Сердце Ала внезапно забилось быстрей, когда он обнаружил, что они с Дорой остались как бы наедине.
Он тихо вздохнул. Неожиданно женщина встала и, стараясь не шуметь, подошла к двери.
— Вы куда? — прошептал Ал.
— Пойду выйду… Здесь очень жарко, я не могу заснуть…
Она вышла, не закрыв за собой дверь, и в проеме Ал увидел ее удаляющуюся фигуру. Он вскочил на ноги.
— Эй! Не торопись, дорогуша…
Она продолжала быстро идти по направлению к морю. Ему пришлось бежать, чтобы догнать ее.
— Хотите искупаться?
— Почему бы и нет?
— Полночное купание — это очень интересно, — ухмыльнулся Ал… — Вдвоем будет веселей.
Она не ответила ему. Вода стояла высоко, и пляжа почти не было. Дора стряхнула свои резиновые тапочки и зашла в воду.
Однако вода оказалась холодной, и она тут же вернулась назад.
— Что? Холодновата водичка в это время?
— Помолчите, — вздохнула она. — Вы мне надоели…
— В самом деле?
— Да. Как вы думаете, долго еще будет продолжаться эта идиотская жизнь?
— Сами-то вы как считаете? — поинтересовался Ал.
— Мне это представляется в высшей степени глупым. Ал положил руку на обнаженное плечо Доры. Прикосновение к этой шелковистой коже, теплой и нежной, будоражило. Его огрубевшие пальцы стиснули округлое женское плечо.
Резким движением он притянул ее к себе. Она не сопротивлялась.
— В чем дело, Дора? — спросил Ал.
Внезапно он вздрогнул, увидев возникший перед ними силуэт Франка. Он стоял неподвижно, прислонившись к камню, держа руки на бедрах. Его плохо видящие глаза моргали.
— С любовью все в порядке? — спросил он.
Дора отстранилась от Ала и пошла к хижине.
— Я, кажется, задал тебе вопрос? — повторил Франк.
Никогда еще не приходилось Алу видеть столько ярости в человеческом взгляде.
— На дурацкие вопросы не отвечаю. Ты лезешь на рожон, потому что я приударяю за малышкой… Но в этом же нет ничего такого! В то утро ты сам мне говорил…
— Плевать я хотел на то, что я тебе говорил! — проскрипел Франк. — Невозможно заснуть, у меня все болит!
— Знаю, — вздохнул Ал… — У меня то же самое. Ты что думаешь? Ты здесь единственный мужик?
