Ночь с четверга на пятницу | страница 87
Дора указала на прикреплённый к стене огромный глянцевый плакат.
— Аж нога выше головы! Здесь она на Лёву очень похожа — уже не белобрысая, как раньше, в младенчестве. А шестого ансамбль старшей, Берты, выступает. Придётся ей замену искать. Ведь такие надежды были! Потенциальные спонсоры обещали приехать, посмотреть, как ребята поют и танцуют. Может, в раскрутку кого взяли бы… Берта сейчас в наушниках всё время сидит. Не знаю, что она там слушает. Тоже вся окаменела. Их же разбудили утром, стали вещи, игрушки прощупывать. Картины со стен поснимали, гобелены и макраме перетрясли. Ладно, ничего не взяли, кроме компьютеров, так ведь девчонки без общения в Сети жизни не мыслят. Даже свет не зажигают и есть ничего не хотят. Я боюсь, как бы мы втроём с ума не сошли. А. самое главное, непонятно, в чём дело! Ведь Лёва раньше ничем таким не занимался — ни бизнесом, ни криминальными делами…
— А он не жаловался на какие-нибудь сложности?
Нора помнила инструктаж сына и старалась не забыть, не пропустить ни одного слова.
— Мне — нет, ничего не говорил.
Дора переводила взгляд с лица подруги на кожаную старинную мебель, на хрустальную люстру, на тяжёлые портьеры. Сюда, в тихие арбатские переулки, доносился ровный, неумолчный гул Садового кольца. Поднялся ветер, и на стёкла полетели хлопья мокрого снега — будто кто-то специально швырял их с деревьев. Нора знала, как цветут здесь по весне сирень и каштаны, как волнуется за окнами зелёное море, но не могла поверить в это, но не могла поверить в это, глядя на голые дрожащие ветки.
— Лёва с Яковом, дядей своим, при последней встрече подолгу уединялся. Может, он скажет? Чего теперь скрывать, даже если и был такой уговор? Вдруг хоть немного прояснится, за что человека убили?
Нора скосила глаза на зеркало в бронзовой раме — антиквариат восемнадцатого века, который перешёл к Доре от её предков. И не удержалась — залюбовалась собой. Она имеет право — ведь три месяца назад похоронила мужа, носит траур, а, значит, прекрасно понимает чувства подруги. Но всё равно драгоценными камнями переливаются её глаза, спадает на лоб густая чёлка, и белеет в полумраке длинная шея, которую Альберт называл лебединой…
Дора возрастом старше её и сложением крупнее — так было всегда. Но сегодня это особенно заметно, потому что, а отличие от подруги, мать Лёвы не успела закрасить свежую седину.
— Да, ещё вспомнила! — Дора, минут пять сидевшая неподвижно, будто очнулась. — Когда с обыском приезжали, спросили, от кого Лёва вчера так поздно возвращался…