— В Германии лечится. Вернётся через три недели.
Ермолаев был доволен, что сумел заставить генерала сменить гнев на милость. Рассказывая, он то и дело доставал из кожаной папки документы, передавал их Алексею и Кириллу, а после бережно укладывал обратно.
— Вернётся — уточним имя сотрудника…
— Да обычное дело, — лениво заметил Кирилл. — Раз проект увенчался успехом, начальник приписал его себе. А вот кабы зад для порки подставлять пришлось — сразу же нашёлся бы виновный из нижестоящих!..
— Это неплохо! Очень даже неплохо! — Алексей заметно повеселел. — Сергей, ты иди пока, посиди в соседней комнате. И скажи там человеку, чтобы сюда шёл. Теперь с ним хочу побалакать. — От волнения генерал перешёл на украинский, но тут же опомнился. — Серьёзный разговор у нас с ним будет. Сергей, зови его!
Аргент уже не слышал этих слов, потому что экран погас. Но понял — пришёл его черёд. Он уже знал, что скажет развалившимся на диванах братьям, и был абсолютно спокоен. По крайней мере, пока ему ничего не грозило. А после… Кто знает, что уготовано нам даже завтра?..
Ермолаев позвонил, и Серебровский с готовностью распахнул дверь. Он пригладил волосы, одёрнул спортивную куртку и приветливо взглянул на мента в костюме клерка, которого только что «поимели» генералы.
— Алексей Григорьевич просит вас пройти в кабинет, — совсем как дворецкий пригласил Ермолаев и посторонился. — Я буду ждать здесь.
— Да, конечно.
И Аргент упругим шагом проследовал в соседнее помещение, где уже пахло крепким кофе. В обществе милицейского майора генералы брезговали кофейничать, зато дальневосточного бандита, похоже, считали подходящей компанией. На столе стояли три чашки, и Аргент, ни слова не говоря, уселся на свободное место.
— Ну, Митя, теперь твой черёд! Всё слышал, надеюсь? — И Алексей поднёс к губам чашечку чёрного кофе без сахара.
— И я ваших сомнений не обману, босс!
Аргент вызывающе посмотрел на генерала бесцветными глазами с белыми ресницами.
В моменты бешенства его глаза становилось пустыми, но сейчас «авторитет» был спокоен, и поэтому улыбался уголками губ. Длинные пальцы поигрывали колечком на «молнии» куртки. Под ней Аргент носил массивный, с бриллиантами, крест и медальон с портретом дочери.
Правда, нежные чувства к десятилетней милашке Рите не помешали ему насильно разлучить девочку с матерью и вынудить её жить с новой своей любовницей — канадкой Сондрой. Та ограничилась лишь тем, что купила Рите набор кукол «Братц», а после постоянно обновляла гардероб для этих «дрянных девчонок», искренне считая, что ребёнок должен расти максимально раскрепощённым.
