Никто на всей земле, кроме разве что Машеньки, не был так симпатичен Ане, как дядя Юзя — Иосиф Моисеевич Бич, давний друг её отца. Они с Семёном Бобровским вместе ходили в детский сад и в школу, но после окончания военно-музыкального училища их пути разошлись. Бобровский стал капельмейстером, дослужился до полковника, а Бич направил стопы в ГИТИС. Но дружбы они не прерывали — вместе справляли праздники, ездили сообща на отдых, моментально откликались, если с кем-то из близких случались болезни и прочие горести.
У дяди Юзи не было детей. Пэотому из зарубежных гастрольных поездок гостинцы и подарки он привозил дочери Семёна, которая стала для него родной. Дядя Юзя первым примчался к горько рыдавшим Ольге Александровне и Ане, когда в феврале девяносто первого года полковник Бобровский скоропостижно скончался прямо на борту самолёта, летевшего над Белоруссией. Тогда военный оркестр как раз возвращался из недавно объединившейся Германии.
Глядя на безутешную вдову, закутанную в чёрную шаль, с искажённым невыносимой мукой лицом, трудно было представить себе, что вскоре она будет с любовью смотреть в глаза кудрявому парню десятью годами моложе себя. Наплевав на то, что Ольга стала Барсуковой, начала новую жизнь и родила сына Петю, дядя Юзя продолжал встречаться с обозлённой всем этим Анечкой.
Он покупал девочке конфеты, мороженое и билеты в кино. А позже — книги, духи, всевозможные чеканки, которые Аня тогда собирала. После звягинского выстрела дядя Юзя не изменил себе. Когда имел возможность, навещал раненую в больнице, приносил передачи, утешал, как мог. И вместе с женой Зинаидой готовил приданое для будущего ребёнка.
Не слушая возражений, он подарил качалку, пеленальный столик, белую кроватку под розовым кисейным пологом, красивые игрушки и бутылочки. По совету врачей, дядя Юзя раздобыл специальное спаренное спальное место для матери и ребёнка, чтобы Аня могла постоянно держать девочку рядом с собой, не рискуя придавить её во сне.
Дядя Юзя уверял, что внучка, которую не увидел Семён, как будто его собственная, и он сделает всё для Машенькиного нормального развития. Аня приняла подарки, чтобы не обижать старика, хотя втайне мечтала о более пышной детской комнате. После этого режиссёр исчез, и вот внезапно объявился — оказывается, летал в Израиль.
— Стараюсь держаться, дядя Юзя! Может, заедете в гости? — Аня знала старика и предполагала, что просто так он звонить не станет.
