— Правда? — Май почувствовал лёгкий укол совести. — Просто я за девушками ухаживать разучился, точнее никогда не умел. Всё, начинаю учиться, ты какие цветы любишь?
— Ладно, не подлизывайся, — Элла шутливо оттолкнула мужчину, — рассказывай, зачем пожаловал, только не говори, что по мне соскучился!
— Конечно, соскучился! — Май плюхнулся в кресло для посетителей. — Ну и работу кое-какую привёз, кстати, ты не ответила на мой вопрос, что там с цветами?
— А что там с работой?
— Так, мелочи, нужно проверить вот эту вещицу на наличие отпечатков, а заодно и с составом определиться.
Май положил на стол упакованный пакетик, обнаруженный в квартире Бодрова.
— Что это? — Нахмурилась женщина. — Наркотики?
— Понятия не имею, но вряд ли там сахарная пудра.
— Это всё?
— Почти, вот ещё пара писем. Неплохо бы установить один у них автор или несколько, ну и отпечаточки сравнить — всё как обычно.
— С чем сравнивать?
— С теми, что на пакете и с этим стаканом.
Май добавил стакан к письмам и пакету.
— Ничего себе, дары Волхвов, — вздохнула Элла, — что это и откуда ты, конечно, не расскажешь.
— Возможно, позже. А пока особо рассказывать нечего. Ну, как, поможешь?
— Вопрос риторический? Ты ведь прекрасно знаешь, что я ни в чём не могу тебе отказать.
В голосе следователя Кулешовой послышалась лёгкая грусть, и Май невольно поймал себя на мысли, что возможно относился бы к ней лучше не будь она столь безотказной.
— Спасибо, солнышко, ты просто прелесть! Как же мне с тобой повезло! — Мужчина снова обогнул стол и поцеловал девушку в макушку.
— А ты — подлиза! Ладно, постараюсь ускорить процесс, результаты будут завтра.
— А цветы — сегодня! Обещаю! — заверил Май. — Только я так и не понял какие?
— Не нужно цветов, давай лучше встретимся. Приезжай вечером, дочка у бабушки, праздничный ужин гарантирую!
Арбенин вздохнул. Он слишком устал для подобных свиданий, а ещё нужно было столько всего сделать, да и, честно говоря, Элла со своей бесконечной преданностью уже начинала ему надоедать.
— Прости, малыш, сегодня не получится: работы много, может, на выходных вырвусь. Я тебе позвоню.
— Нет уж, лучше я тебе, ты снова забудешь, — Элла улыбнулась, скрывая разочарование.
Его не слишком аргументированный отказ отозвался тупой болью где-то в сердце. Нашёл бы время, если бы захотел! Она ведь находит, хотя работы тоже предостаточно, а ещё маленькая дочка на руках!
На что собственно она рассчитывала — он в любви ей никогда не клялся, золотые горы не обещал, вон, даже цветов не дарил, просто позволял иногда быть рядом. Именно позволял — ни больше, ни меньше. А ведь Элле всего тридцать один, она обаятельна, хороша собой и частенько ловит на себе восхищённые взгляды мужчин. Ей так хочется иногда разорвать этот замкнутый круг нелюбви, почувствовать себя любимой и желанной пусть даже в объятиях другого! Причём, Арбенин бы точно не огорчился, скорее, наоборот, у Кулешовой не раз создавалось впечатление, что он тяготится их отношениями. В этом всё дело: он без неё может, она без него — нет, а значит, придётся принимать всё, как есть и как прежде жить ожиданием чуда. Говорят, чудеса иногда случаются.
