Девушка побледнела и ухватилась за дверь, почувствовав, как комната закружилась перед глазами — удар оказался слишком сильным и неожиданным.
— Как же так?! Что же теперь будет? — беспомощно пробормотала она, кожей ощущая как, словно карточный домик, рушатся все её надежды.
Тётя отвернулась, не выдержав взгляда племянницы. Она слишком хорошо знала своего брата, слова «гвозди бы делать из этих людей — крепче бы не было в мире гвоздей» — это про него. И хотя дочь унаследовала железобетонное упрямство Сергея, в этой борьбе ей не выстоять, а компромисс здесь вряд ли возможен. Ох, уж, эта вечная ролевая игра «Отцы и дети», ничего-то в ней не меняется и пропасть разделяющая интересы двух поколений — всё та же!
— Ты уже и сама всё поняла. Будет так, как сказал отец. Ни на какой конкурс он тебя, разумеется, не отпустит и вообще при нём об этом лучше не упоминать.
— Это мы ещё посмотрим! — в тихом голосе поникшей Ангелины вдруг отчётливо послышались нотки вызова.
Она гордо выпрямилась и твёрдым шагом направилась к дверям своей комнаты. И только оставшись в полном одиночестве, уткнулась в тёплую мохнатую шевелюру потрёпанного плюшевого медведя — друга детства и беззвучно заплакала от обиды и бессилия.
Анна Константиновна ещё несколько минут стояла под её дверью, прислушиваясь к сдавленным всхлипываниям, и боролась с желанием войти, обнять, утешить девочку, которую вырастила и полюбила как родную дочь. Вот только утешать было нечем, лучше пусть проститься с иллюзиями прямо сейчас, всё равно Сергей поступит по-своему. Не стоит даже надеяться его переубедить. Генерал-майор Романов никогда не меняет своих решений!
— Чёрт! Ну что это такое?! Сначала кричит — срочно, потом трубку не берёт! — возмущался Алик, безуспешно пытаясь дозвониться до Холмса.
Телефон Арбенина тоже не отвечал, парень повторил попытку — безрезультатно.
— Ну, вот, а потом говорят, что я плохо работаю и в сроки не укладываюсь! — с досадой пробормотал он, не зная, что предпринять.
До начальства не дозвониться! И кому теперь сообщить, что владелец электронного адреса, с которого получал подробные инструкции Владислав Бодров, засыпавший Заряну угрожающими анонимками и кровавыми трофеями, установлен?
У этой ночи был запах жжёной бумаги, цвет разлитых по столу чернил и вкус… чего-то знакомого, он никак не мог понять чего. Жадно хватал сухими воспалёнными губами тяжёлый ночной воздух и, не отрываясь, смотрел на экран огромного телевизора, где кто-то очень похожий на него, Игоря Шинского, пел для девушки с ослепительно голубыми глазами свою, пожалуй, лучшую песню. Зал был переполнен (третий зачётный концерт первого выпуска), но он, как обычно, видел только Её…
