постановил: «Человек, который создал сам себя, имеет право создать себе и имя».
Сэмюэл Голдвин был нахрапистым сквернословом и большим жизнелюбом, неверным супругом и никудышным отцом. И в то же время он принадлежал к совершенно поразительному поколению гениальных наглецов, шагнувших из штетлов в большой мир, чтобы сделаться в нем чуть ли не королями. Они пользовались моментом. Изобретали Голливуд. «Между 1880-м и 1910-м, — пишет А. Скотт Берг в увлекательнейшей биографии „Голдвин“, — Восточную Европу, толкая перед собой тележки с пожитками, покинули полтора миллиона евреев. В одном только 1880 году семья Луиса Б. Майера уехала из Демре, что под литовским городом Вильно[191]; Льюис Железник (позже ставший Селзником)[192]бежал из Киева; Уильям Фокс (бывший Фукс)[193]эмигрировал из венгерской Тулчевы; семья Уорнеров[194] сорвалась из польского Краснашильца, на границе с Россией; Адольф Цукор[195] покинул Риксе в Венгрии, а Карл Леммле[196] — Вюртемберг в Германии — всем этим авантюристам, проживавшим в радиусе восьми сотен километров от Варшавы, было ровным счетом нечего терять».
Каждому — своя эврика.
Однажды Голдвин — ему уже стукнуло тридцать четыре, и он был лучшим коммивояжером элитной перчаточной фирмы — выскользнул из торговой конторы на Пятой авеню и направился к театру «Геральд сквер» на 34-й улице, чтобы посмотреть «киношку». Он увидел, как ковбой Брончо Билли[197] на полном скаку запрыгивает в мчащийся поезд, а спустя несколько месяцев и сам оказался в седле. Он вошел в долю со своим шурином Джесси Ласки, бывшим эстрадным импресарио, и нанял Сесиля Б. де Милля[198] переработать прогремевшую несколько сезонов назад пьесу «Муж индианки» и представить ее экранную версию. Де Милль должен был снимать в Флэгстаффе, Аризона, но место ему не приглянулось, и он проследовал поездом дальше на запад, откуда телеграфировал Ласки: «ФЛЭГСТАФФ НЕ ПОДХОДИТ. Я В КАЛИФОРНИИ. ПОДТВЕРДИТЕ ПОЛНОМОЧИЯ СНЯТЬ АМБАР ЗА 75 $ В МЕСЯЦ В ГОРОДКЕ ПОД НАЗВАНИЕМ ГОЛЛИВУД. ПРИВЕТ СЭМУ».
Когда Голдвин просмотрел отснятый материал для фильма, который потом станет голливудской легендой и его собственным первым успехом, он пришел в ужас от освещения. Зрители не смогут разглядеть происходящее на экране.
— Объясните им, что это рембрандтовский свет, — сказал де Милль.
— За рембрандтовский свет, — ответил Голдвин, — я возьму с них вдвойне.
Его короткий брак с Бланш Ласки с треском рухнул в 1915 году, оставив после себя неприкаянного ребенка по имени Рут, и Голдвин, который всю свою долгую жизнь напропалую крутил романы, приобрел репутацию бабника. Продюсер, проводивший кастинг на кушетке. Прототип Айвора Лльюэлина в романе Вудхауза «Везет же этим Бодкинам!».
