на очередном торжественном мероприятии, обратился посредством «революционной телефонной связи» с приветствием к многотысячной американской аудитории. «Каждого из вас я считаю членом нашей большой семьи, важным участником нашего общего дела», — с неподдельным чувством сказал в тот вечер Сэм своим подчиненным, прибегнув к одному из своих излюбленных метафорических образов компании.
К 1948 году Сэм сделался «общепризнанным лидером канадской еврейской общины». Однако это утверждение профессора Марруса можно отнести и к главному раввину, и к еще одному-двум общественным деятелям. Действительно, тогда, как и сейчас, Канадский еврейский конгресс воплощает мнение чуть большего количества евреев, чем Любавичский Ребе или Лига по защите еврейского народа, но удивительно, что Маррус разделяет нелепое заблуждение, будто существует некое гомогенное еврейское сообщество, говорящее чьим-то одним голосом.
Во всяком случае, в начале 1949 года прихожане Канадского еврейского конгресса разочаровали Сэма, не устроив салюта или чего-то в этом роде в честь его десятой годовщины на посту председателя. Не беда. На его шестидесятилетие «Сигрем» закатил в «Уолдорфе» сногсшибательный банкет, на который пришли две тысячи его почитателей, хотя буквально накануне его имя прополоскал на допросе у сенатора Кефовера в Комитете по борьбе с организованной преступностью некий Братец Руткин, прежний подельник Сэма, имевший на него зуб.
Руткин: У них была целая куча отельчиков. Хотите получше про все разузнать, спросите у Канадской горной полиции, они расскажут, ну, и самому можно дотумкать.
Кефовер: Это было что-то вроде турбаз вдоль южной границы? Такого рода были эти отели?
Руткин: Не знаю я, что за турбазы такие, только читал я про них вот что: люди спали там по-быстрому и комнатки сдавались по нескольку раз за ночь.
Кефовер: Поясню, что я не хочу огульно чернить все турбазы, но некоторые из них действительно промышляют делами подобного рода.
Фрэнк Костелло заявил комитету:
— Пусть отдельно внесут в протокол, что я закупал товар в Нью-Йорке, когда у Бронфмана, когда еще у кого, а если Бронфман сплавлял его другим, то покупал уже у них.
В 1953 году Сэм и Сэди получили приглашение на коронацию Елизаветы II. Кресла в Вестминстерском аббатстве им достались аккурат за колонной, но они сумели перекупить более удобные места. Видимо, блеск королевского двора озарил Сэма новыми идеями. Приблизительно в это время он стал именовать себя «царем иудейским», нимало не задумываясь о том, чем закончилась история последнего еврея, который так себя называл.
