Адам помотал тяжелой головой. Ему от всех этих аномалий было плохо. От слишком большого количества разлитой в воздухе энергии его буквально корежило. Если так дальше пойдет, то по возвращении он даже статистом не сможет работать.
— Где мой кулон?
— Что? — Имке удивленно заломила бровь.
— Кулон, — хрипло повторил Адам. — Бронзовый, на кожаном шнурке.
— Я его не видела, — пожала плечами Имке. — Может, конечно, где-то валяется, но, по-моему, Дерик тебя так притащил.
— Дерик?
— Мой брат. Ты его видел. Он еще требовал выкинуть тебя на свалку, — безмятежно вздохнула девушка.
Адам поморщился. В виски словно по раскаленной игле загнали.
— И что я ему сделал…
Имке улыбнулась ласково, как змея:
— А вот когда он с работы вернется, у него и спросишь.
Она явно знала больше, чем говорила. Впрочем, Адаму было не до того, чтобы выяснять, что же скрывает эта девица. Пусть она и младше его лет на десять, не меньше, но сейчас она является частью той аномалии, что захлестнула многоэтажку и двор вокруг. И неизвестно еще, насколько далеко эта аномалия пролегает: она вполне могла вытянуться на пару километров во все стороны, слишком уж плотной она казалась. Это вам не банальные вьюнки по кружке.
И это совсем нехорошо.
А если сюда добавить еще и отсутствие кулона…
Нужно как можно скорее выбираться из этого места, пока еще есть надежда вернуться в Стаю хотя бы статистом. Если Адам пробудет здесь слишком долго — даже на проверку карточек не возьмут.
А значит, осталась всего одна мелочь. Точнее, две. Найти кулон и выбраться из этой аномалии.
И почему Адаму казалось, что проще намылить веревку и повеситься?
Если Хельдер рассчитывал, что сможет быстро попасть на службу, то он жестоко просчитался. Все, что ему удалось, — это выйти из дома, пройти небольшое расстояние и завернуть за угол.
Уже через мгновение после этого в локоть Крапчатому вцепились тонкие пальцы.
— Какие люди — и без намордников! — провыл в ухо визгливый и, к сожалению, знакомый голос.
Хельдер нацепил на лицо дежурную улыбку — а это, если вспомнить о его плохом самочувствии, было настоящим подвигом — и повернулся на звук:
— Рута! Какая встреча!
Рута Даккен считала себя неотразимой. Рута Даккен считала себя самой красивой девушкой всех островов. Рута Даккен считала себя самой остроумной девушкой всех островов. Рута Даккен считала себя самой-самой-самой… Перечислять можно еще долго. Впрочем, дочь Черного Гормо Даккена может себе это позволить, на то она и дочь Черного.
