Вдруг он весь напрягается, рывком кидается вперед. И на-бегу начинает возбужденно, отчаянно лаять. Он ошеломлен, он вне себя: там, впереди возле проруби что-то метнулось, мелькнуло. И вот уже никого нет.
Шерсть на его спине подымается, зубы обнажены. Пестрый прыжками домчался до черных дыр во льду. Он врылся когтями в лед у самой проруби, второй с краю, — и дикий собачий вопль потрясает берега и несется во все стороны. Дикий вой стоном стоит в мглистом зыбком воздухе...
30.
Собачий протяжный вой в раннее тусклое утро будит многих. Но мало ли отчего в пустынное сумрачное утро может выть собака? И никто не выходит на этот вой, никого он не тревожит. Утренний сон сладок, и проснувшиеся в сердцах клянут собаку.
Утренний сон крепок у Арины Васильевны. Она просыпается в обычное время. В избе выстыло за ночь. Железная печка молчит. Ксении на ее обычном месте нет. Арина Васильевна не тревожится: не в первый раз Ксения встает чуть свет и уходит во двор или на реку. Старуха разжигает печку. Смолистый дымок ненадолго оживляет застоявшийся за ночь жилой избяной дух. Прокаленные стенки печки начинают гудеть.
Время идет. Арина Васильевна начинает недоумевать. У дверей находит она коромысло; ведра, перевернутые вверх дном, стоят на лавке, как были поставлены с вечера.
— Куда же она девалась? — изумляется старуха и выходит во двор. А там тоже никого нет. Даже Пестрый не выползает навстречу.
Но вот издали, с реки до Арины Васильевны доносится протяжный и тоскливый собачий вой. Он беспрерывен и безысходно уныл. Он надрывает душу. Старуха боязливо прислушивается к нему.
— Чья бы это выла?
И в тревоге, несознанной, беспричинной и внезапно нахлынувшей на нее, она оборачивается и начинает звать:
— Ксения!.. Ксе-ена!
В соседних дворах просыпаются голоса. Над крышами ползут ранние дымы. Крик старухи, бесплодно повторенный несколько раз, привлекает внимание соседей.
— Ты пошто зовешь-то?.. Куда она у тебя делась?
Человечьи голоса возбуждают старуху. Она заламывает руки, она вопит, несуразно, острым голосом:
— Ой, люди милые, что же это такое!?.. Просыпаюсь я, а Ксеночки-то нету!.. И Пестрый куда-то убежал!.. И собака отчего-то воет!.. Ой, милые! Поищите, ради спасителя!.. Боюсь я!..
— Да ты што воешь?.. Не маленькая твоя Ксения. Придет.
Но упорный, безнадежный вой, который доносится с реки, нарушает беспечную уверенность соседей. Они выходят вместе с Ариной Васильевной за ворота и слушают. И на мгновенье умолкают. И, словно в этом кратком молчании рождается в них тревога, бросаются они гурьбою по улице, туда, в сторону воя, к реке. И впереди всех — Арина Васильевна, порою оглашающая еще не проснувшуюся окончательно деревню зовущим криком:
