Мы опять кивнули. Мы даже наклонились к ней ближе, чтобы узнать, что же она обнаружила.
— В коробке было ровно сто пятьдесят четыре бруска!
От того, что мы ожидали иную цифру, облегчения выдохнули.
— Но! — громко сказала Екатерина. От этого «но» мы обе подпрыгнули, — утром, когда я открыла магазин, и пересчитала мыло, опять было сто пятьдесят шесть кусков!
Я закричала. Ба вздрогнув, тоже закричала. Видя такую реакцию, к нам присоединилась и Екатерина. Накричавшись, мы потихоньку успокоились, и сели на места, с которых соскочили в приступе страха.
Отпив шиповника и отдышавшись, продавщица устало завершила:
— Всю эти дни я считала, что продала, и всегда утром весь товар был на месте, цифры не менялись. Даже специально унесла домой бутылку подсолнечного масла. Утром в магазине она опять стоял на полке среди других бутылок. Вернулась домой, проверила. Там тоже стояла бутылка с маслом. Признаюсь, я всю неделю носила домой продукты, вещи и то, на что положила глаз. А утром неизменно все находила на полках, в ящиках и мешках.
— А деньги? Деньги появлялись? — это уже я задала вопрос.
— А вот с деньгами это не работало. После того, как заведующая уехала в район, в кассе оставалась только мелочь. Всю выручку складывала сейф, и все цифры по кассе сходятся. Что делать будем, Пелагея? Помогите, иначе точно сума сойду. Ивану не решилась открыться, он мужик не глупый, но нерешительный, все ждет, когда ему район директиву спустит.
Она с надеждой посмотрела на бабулю.
Ба не торопилась с ответом. Расправила юбку на коленях, которую оказывается мяла во время рассказа, отпила шиповника, вздохнула и произнесла:
— Ну, и историю ты рассказала, Катюша. Действительно, в это трудно поверить. Поэтому предлагаю поступить так: сейчас мы идем в магазин, показываешь нам мыло, раз уж о нем все знаем — сегодня продавала его?
— Да, один кусок, — с готовностью ответила Екатерина.
— Считаем мыло, опечатываем магазин, ключ отдаешь мне и идем по домам. Утром, встречаемся на крыльце и проверяем, что изменилось за ночь. Согласна? И если все это подтвердится, а я тебе верю, но хочу увидеть своими глазами, будем решать, как распорядится этим счастьем. А я считаю, что это счастье, продовольственная нехватка будет решена. Но скажи мне, вкус продукта дома не изменился? Живот не болел? Мыло мылилось?
Екатерина оторопело смотрела на бабушку, ей такое и в голову не приходило.
— Да, вроде, нет. Все как обычно.
— Ну, ладно. Кира, собирайся, с нами пойдешь.
