— Останусь. Не надо телеграфировать. Я правая, мне боятся нечего. Только надо с Ингой встретиться, узнать, что с ним происходит.
Ингмар
— По поселку ползут слухи, что ты был вчера с Кирой, — тетка смотрела мне в глаза, выискивая ответную реакцию на слова.
— Я был, но…
— Одни говорят, что ты ее изнасиловал, другие опровергают…
— Хоть кто-то умный!
— Другие опровергают, уверяя, что она спровоцировала тебя неподобающим поведением.
— Скажи, Марта, ты сама веришь этому?
Она, конечно, не верила. Опустила глаза и почти шепотом произнесла:
— Кто-то вымазал дегтем дверь Киры.
Задохнулся от несправедливости.
— Сейчас я должен быть с ней! Отпусти меня!
— Ты не понимаешь, в каком положении оказался! Иван верит, что они покрывают тебя, пытается убедить написать заявление в милицию! Говорит, есть улики! Видишь, до чего дошло? Обвиняют не разобравшись! Правильно отец решил увезти тебя.
— Марта, прошу, сходи к ней! Объяснись, успокой.
— Ингмар, забудь! Ты скоро уедешь, сплетни утихнут. А сейчас ни шагу за дверь. Не зли отца.
Застонал от бессилия. Ну как не понимает! Не смогу забыть. Я… люблю Киру! От осознания этого, в голове прояснилось и пришло очевидное решение. Надо бороться!
Кто уверен в себе, тому чуждо чувство страха.
А так как предающийся печали испытывает также страх, то отсюда следует, что храбрость с печалью несовместима.
Цицерон Марк Туллий
Кира
— Ба, а что будем делать с дверью?
— Соскребать сейчас бесполезно, опять намажут. Поэтому простыню наброшу. Днем не подойдут, побоятся — я с лопатой у двери встану. А до ночи что-нибудь придумаем. Ну, что Кирюха? Повоюем?
— Повоюем!
После чашки чая, которую выпила с удовольствием из-за поднявшегося настроения, пошла выбирать одежду.
— Ты куда собралась? — ба внимательно следила, как я вытаскиваю из шифоньера сатиновые штаны и майку.
— К Инге схожу. Видишь, специально шаровары надеваю, чтобы удобнее было по заборам лазить. Беднягу закрыли, наверное. Иначе давно бы здесь был. Я его с детства знаю.
— А теперь взрослая, что ли? — усмехнулась бабуля, помогая заправить майку.
— Теперь взрослая. Со вчерашнего дня, — прыгая на одной ноге, сообщила ей, — Куда подевался второй? Не видела?
Ба подпихнула ногой сандалик.
Скрутив косы в тугую баранку, нацепила панаму.
— Хороша! — протянула бабушка, — Ты действительно на войну собралась?
— Ага! Ну, раз ты лопату себе оставляешь, можно я ухват возьму? — с удовольствием посмотрела, как у нее открылся от удивления рот.
