Но только ли в недоброй воле Вашингтона дело? Достаточно очевидно, что без общей ценностной платформы — именно ценностной, а не идеологической — создание по-настоящему крепкого союза между Россией и ведущей европейской страной невозможно, без нее такой союз будет в лучшем случае ситуативным, тактическим, а не стратегическим. С Германией таких общих ценностей у России нет, или почти нет. С Францией же история другая. Именно между Россией и Францией возникло взаимное идеологическое притяжение, основанное на разделяемых значительной частью общества консервативных ценностях.
По мнению крупного специалиста по франко-российским отношениям Тома Гомара, «во Франции можно выделить шесть основных подходов к интерпретации российской политики. Три из них роднит между собой строгая критика режима: это защитники „прав человека“, обеспокоенные нарушением общественных свобод, хулители „великорусской идеи“, которых тревожат даже слабые проявления русского национализма, и эксперты в области распространения ядерного оружия… Напротив, три других подхода подчеркивают позитивную стабилизацию России. Ссылаясь на баланс мировых держав, первые видят Россию как „великую страну“ и „стратегического партнера“. Для вторых Россия — огромный рынок с мощным потенциалом роста. Третьи видят в Путине последнего защитника русских интересов, который проводит политику национальной независимости — что-то вроде голлизма по-русски»[5].
Более того: не будет преувеличением сказать, что часть французского политического класса с надеждой смотрит на Россию как на хранительницу и защитницу традиционных европейских ценностей, павших под натиском глобализации и насаждаемой повсюду агрессивной цивилизационной англосаксонской модели. Как считает французский юрист и политолог Эммануэль Леруа, на протяжении ряда лет бывший членом Национального Фронта:
«Последний оплот, который они (англосаксонская финансовая олигархия. — К. Б.) должны завоевать, находится на берегу Москвы-реки. И война, которую они ведут, они ведут, чтобы завоевать Кремль. Это тотальная война: идеологическая, культурная, религиозная, экономическая, технологическая и, разумеется, собственно война в классическом ее понимании».
Разумеется, когда мы говорим о части французского политического класса, мы по умолчанию имеем в виду и значительную часть французского общества, поскольку в состав этой группы симпатизантов России входят как интеллектуалы, формирующие повестку дня и влияющие на общественное мнение, так и политические активисты, мобилизующие электорат. Среди таких лидеров выделяется глава партии Национальный Фронт Марин Ле Пен, являющаяся сейчас наиболее симпатизирующим России европейским политиком.
