— Моя взяла! Оплошал ты! — ликовал Маттео.
— Не думаю. — Высокий джордайн многозначительно посмотрел на руку приятеля.
Маттео мельком покосился вниз — и губы его растянулись в кривой улыбке. Отразивший солнце кинжал выжег руну на его коже — руну, с которой начиналось имя Андриса.
— Кажется, меня только что клеймили, — подметил Маттео. Он вложил меч в ножны и помог встать Андрису на ноги, поздравив его дружественным хлопком по спине. — И раз под нож идет не крестьянин, а все-таки его корова, то и мое заявление о победе было ложным!.. А ты научился быть коварным, приятель.
Замечание было сказано голосом, полным искреннего восхищения, но лукавая усмешка Андриса так неожиданно сошла с его лица, что Маттео ожидал услышать, как она вдребезги разбивается о стоптанную землю.
— Лучше коварный ум, чем надменная уверенность, — проговорил Андрис.
— Мы, джордайны, хотим верить в простоту вещей, и что нет ничего вне пределов понимания.
Мрачное выражение в полупрозрачных ореховых глазах Андриса удивило Маттео.
— За последнее время произошло много странных событий, — он согласился, — но в основе своей, наши цели ведь остаются прежними.
Высокий джордайн пожал плечами:
— Я надеюсь.
Беспокойство Маттео усилилось. Его сомнения, услышанные из уст другого человека, начали приобретать форму, объем. С другой стороны, почему они не могут открыто побеседовать? А вдруг вместе у них получится найти какое-нибудь решение?
— Рассказывай, что изменилось? — дружелюбно попросил Маттео.
Андрис бросил свой нагретый солнцем кинжал в лохань с водой. Какое-то время он молча смотрел, как над водою поднимается пар, и лишь потом заговорил:
— Тебе известно, что во мне течет кровь эльфов.
Маттео моргнул, удивленный неожиданным поворотом разговора.
— Да. Ну и что?
— А то, что это меняет все. Я сейчас говорю не про очевидное, — пояснил Андрис, указав на свою полупрозрачную фигуру. — Мой жизненный путь был бы иным, даже если бы моя внешность не изменилась тогда, на болоте Ахлаура.
Они оба замолчали, каждый вспоминал это ужасное место.
Маттео не выдержал первым:
— Почему далекое эльфийское наследие должно предопределять твой жизненный путь?
— Наследие — сильная штука. Ты никогда не думал, почему джордайнам запрещено искать информацию о своих родителях?
Непрошеное воспоминание предстало перед глазами Маттео: образ маленькой, всеми покинутой женщины, заключенной в тюрьме собственного разума. Если Тзигона в кои-то веки сказала правду без прикрас, то эта печальная женщина подарила ему жизнь. По какому-то странному произволу судьбы Тзигона нашла мать Маттео во время отчаянных поисков собственной. Маттео не понимал этой странной тяги иметь семью, но он узнал те же чувства в призрачных глазах Андриса.
