Люди беспомощно сидели на голой земле, ожидая самого страшного. Женщины голосили, дети плакали… Уцелевшие мужчины вполголоса ругались и смотрели в землю: не уберегли, не защитили, не смогли… И вот перед пленниками появились завоеватели. Впереди ступал огромный рыжебородый варвар в богатых доспехах и свисавших до земли звериных шкурах. Возле него тёрся невысокий парень, отличавшийся от прочих, одетых в шкуры воинов — вероятно, толмач. Варвар обратился к людям на площади, а толмач перевел:
— Великий конунг Фреахельд спрашивает, есть ли среди вас лекарь?
Пленные молчали. Варвар переспросил, толмач снова перевел:
— Великий конунг говорит, что пока не найдется лекарь, способный помочь его сыну, раненому вашим человеком, он будет убивать каждого десятого. Если лекарь отыщется, конунг, милостью своей, заберёт только ваш скот и нескольких сильных молодых мужчин.
Паника охватила сидящих пленников. Крики и плач наполнили небеса, но они оставались глухи. К пленным шагнули воины и стали вытаскивать из толпы людей. Грубые руки схватили Геби и поставили перед остальными пленниками. Толмач снова закричал:
— В последний раз спрашиваем! Где лекарь?! — он обернулся к первому попавшемуся под руку. «Первым попавшимся» оказалась Геби.
— Итак, лекарь среди них есть?
Геби обвела площадь взглядом. Ни лекаря, ни повивальной бабки, ни даже коновала видно не было. К своему облегчению, Геби не увидела ни родителей («Хоть бы они спаслись!»), ни старую Катлину («Опять, небось, в лес пошла, там её сам черт не найдёт!»).
— Нет, не видно… — помотала она головой. Вдруг из толпы раздался крик:
— А ты сама-то? Неужели не можешь перевязать несчастную ранку? — И уже вся толпа загудела:
— Да, конечно!..
— Она может!..
— Её старуха-знахарка обучает!..
— А сама-то Катлина пропала…
— Вот пусть её ученица и попробует!..
— Забирайте её, пусть лечит!..
Толмач обратился к конунгу, тот кивнул. Два воина подошли к Геби, развязали ей руки, один пошел вперёд, другой толкнул Геби в спину и обнажив меч, пошел следом. Обернувшись, Геби увидела священника, который пытался связанными руками перекрестить её и взывал к жёлтому от дыма небу:
— Господи, дай ей сил… Помоги ей, святой целитель Пантелеймон…
Конунг и его свита развернулись и ушли с площади.
Её подвели к дому старосты. Войдя во двор, Геби на секунду остолбенела: на ветви старой яблони висело тело того, кто ранил сына конунга. Ей не нужно было видеть лицо, на которое уже слетались мухи, чтобы понять, КТО это был. Несмотря на трагичность ситуации, Геби злорадно улыбнулась: свадьба не состоится! Что бы не ждало её в дальнейшем, хуже этой свадьбы вряд ли что-то могло произойти…
