Невесты Тумана | страница 2
— Несите его в дом!
Люди обернулись. По толпе прокатился шёпот:
— Хозяйская дочка…
— Её ведьма учит…
— Но она может помочь…
— Пусть лучше он умрет без греха, чем примет помощь дьявола…
— Сходите за священником…
— Жалко Пита, хороший был конюх…
Геби стояла, словно оплёванная. Она может его вылечить, а они… Да кто они такие?!
— А ну, делайте, что велено! Вы всего лишь слуги, и не вам указывать, что мне делать. Ты! — она обратилась к стоящему рядом слуге: — Принеси с кухни тёплой воды… Где моя корзина? Принесите корзину…
Пит лежал на лавке. Очевидно, ни у кого не возникало сомнений в дальнейшей судьбе юноши. Геби сняла кусок полотна с корзины, обмакнула его в воду и стала аккуратно промокать ссадины и раны на лице юноши. На верхней губе окровавленный пушок, нос разбит, кожа во многих местах содрана, все раны забиты грязью… Придётся повозиться!
— Эй, Пит! Слышишь меня? Это я, Габриэла.
Парень приоткрыл глаза, с трудом разлепил разбитые губы и попробовал улыбнуться:
— А я, было, понадеялся, что попал в рай, а по лицу меня гладят ангелы…
Геби тоже улыбнулась.
— Где болит? Пошевели руками… ногами… та-ак… а теперь вдохни. Не больно?! Слава Господу, кости целы. А раны и синяки до свадьбы заживут…
Она промывала раны, смешивала с жиром тёртые травы, потом мазала рану и аккуратно накладывала чистые полотняные повязки. За этим занятием и застал её вернувшийся отец.
— Иди в дом! — буркнул он и ушел. Геби виновато улыбнулась своему пациенту. Он попытался ободряюще кивнуть, но боль была ещё сильной и он отвёл взгляд.
— А-а, вернулась!
«Только не это!» — подумала Геби. Из комнаты вышла женщина в чепце и грязном переднике.
— Опять к этой старой ведьме ходила? — ядовито поинтересовалась мачеха, вытирая руки об передник.
— Катлина никакая не ведьма! То, что она знает травы…
— Ведьма она и есть. Сама не в себе и тебе голову всякими бреднями забивает.
Вошел отец.
— Ладно вам грызться! — Он сел за стол и Геби поняла, что головомойки не избежать и разговор предстоит долгий. Но отец подозрительно ласково погладил её по голове, а потом продолжил:
— Поймал я, значит, рыжего, веду сюда. Навстречу сам староста. Ну и спрашивает, сколько лет моей Габриэле и не засиделась ли она в девках. Так оно, говорю, хорошо бы пару ей сыскать, а староста и упомяни своего племянника…
Габриэла ойкнула и в слезах убежала в свою комнату.
Племянник старосты являл собой копию мачехи Габриэлы, только к отвратительному характеру были примешаны неимоверная грубость и жестокость. Об этом знали все, но вслух никто не говорил. Сам староста, хоть и покрывал его неблаговидные поступки, сам удивлялся, откуда в парне столько злобы. Изнасиловал дворовую девку, а когда та была уже с хорошим животом, вместе с дружками выкатали её в навозе, перьях и голышом провели по селу, отчего та удавилась в лесу и нашли её только через месяц… В уличных боях ему не было равных, потому что своим кулаком с одного удара он мог забить насмерть овцу. Все, кто знал его, старались не иметь с ним дел, потому что подлости и хитрости в нем было не меньше, чем силы. Однако, богат он был немеряно, а поэтому мог бы считаться завидной партией для Габриэлы.