Третий — «девичий», как еще любят его называть между собой адепты, так как там почти нет ребят — факультет видящих. Это предсказатели, гадалки, оракулы. Им подвластно общение с духами, их любят боги, приоткрывая завесу будущего. Но среди остальных этот факультет считается одним из наихудших. Попасть туда для кого-то из рода Ноаэль — позор. Я понимала это. Более того, если меня распределят в него, семья, наверное, вовсе от меня откажется.
Также есть еще факультет магического дела. Он охватывает почти все категории магии, но не дает глубоких знаний. Это те общие знания и предметы, которые мы учим первые курсы, перед распределением на более узкую специальность.
Очень неприятно осознавать себя гадким утенком в семейном кругу. Поэтому, начиная с первых дней в академии, я старалась не отставать от других. И как бы сложно мне не было, сдавала предметы в основном на отлично. Однако сейчас понимала — мои знания не помогут. Тут идет уже проверка непосредственно самого дара.
Я подняла взгляд на большие двухстворчатые двери, откуда уже вышли два адепта. Один из них явно был счастлив, так как на его губах играла довольная улыбка, а вот девушка расстроилась павшим на нее выбором. Голова опущена, плечи ссутулены, кажется, она даже плакала.
Что тогда ждет меня?! Сердце гулко стучало. Никогда еще в своей жизни я так сильно не боялась.
— Ой, смотрите! — рядом раздались восторженные девичьи голоса. — Альберт!
Я тут же обернулась к Ирме, прекрасно зная, как она относится к нему. Подруга с неприкрытым восхищением рассматривала молодого преподавателя магии жизни, как я и предполагала…
Насколько мне было известно, от этой специальности шел он, пожилой профессор Родион Дармэт и Милли Олз.
Альберт Лоран преподавал у нас со второго курса артефакты и их влияние на природу жизни. С первого дня он пользовался огромной популярностью среди девушек. Как младших курсов, так и старших. Ходили слухи, что некоторым адепткам он уделял гораздо больше внимания, чем требуется.
Впрочем, на то они и слухи, чтобы не подтверждаться. А если и правда что-то эдакое происходило, никто из адепток никогда на него не жаловался.
Альберт грациозно прошел к дверям, по пути подарив несколько своих обаятельных улыбок старшекурсницам, которые с охами осели прямо на пол.
Я никогда не понимала, что такого в этом светловолосом мужчине. Высокий, чересчур худощавый, с аристократическими чертами лица. Одет всегда с иголочки и очень богато. Словно желая показать свой статус. Вот и сейчас сэр Альберт расхаживал в дорогущем, приталенном по последней моде камзоле ярко-голубого цвета. В тон ему были и штаны, только чуть темнее.
