– Налей, что ли, и мне, Марко. Что вы пьете?
– Виски с колой, – пробормотала я.
– Ого! – присвистнула Габриэль. – Ничего себе вы расшалились, детки. Я, пожалуй, выпью вина.
– Мама, вы с Одри собирались пообедать? Эти планы все еще в силе? Я бы присоединился к вам, – Марко бросился мне на помощь, хотя я его и не просила. Андре сверлил свою мать тем же медовым взглядом, полученным от нее в наследство.
– Конечно, мама, это та самая Даша. Моя невеста, мама, – бросил он, и я устало закрыла глаза, буквально на секунду, ожидая неизбежной ядерной реакции и взрыва, разрушительного и беспощадного. Но его не последовало.
– Я так и подумала. Что ж, отлично! Может быть, вы тоже присоединитесь к нам с Одри? Мы забронировали столик в Эпикуре, правда, на двоих, но, думаю, это ничего. В обед там не так уж много людей.
– Мы не голодны, – пробормотал Андре.
– Что ты говоришь, Андре! Разве в этом дело? – Габриэль хлопнула в ладоши, поправила приколотый к груди ярко-красный искусственный цветок, который так подходил к ее темным волосам, и обратилась ко мне. – Дорогая, я вовсе не хотела поставить вас в неловкое положение, но мой сынок вас так старательно прятал от всех нас, что я не могла удержаться и не спросить. Вы же понимаете меня…
– Конечно! – уныло кивнула я, старательно удерживая на губах картонную улыбку с новогодней маски лисички. – Я вас отлично понимаю. Все это, должно быть, так странно.
– Странно? – удивленно распахнула медовые глаза Габриэль. – Нет-нет, вы неправильно меня поняли. Мне это кажется замечательным! Андре еще никогда и ни к кому не относился с таким трепетом. Такое чувство, что, когда речь заходит о вас, он пытается разминировать бомбу – настолько он осторожен, – и она рассмеялась. Ее смех звучал звонкими колокольчиками, выросшими на безбрежных альпийских лугах, и мне немедленно захотелось ей понравиться – любой ценой.
– Андре очень внимателен и заботлив, – ответила я, начиная краснеть.
– О, только не в отношении своей матери. Не понимаю, Андрюша, разве я хоть раз давала тебе повод сомневаться в моей лояльности? – Габриэль повернула голову вполоборота и вдруг хитро подмигнула мне. – Ладно, я не стану тащить вас обедать, но ужин-то, ужин вы можете мне пообещать?
– Мама! – нахмурился Андре.
– Что – мама? – и Габриэль невинно склонилась, нежно улыбаясь. – Ах, мой мальчик, ты меня так порадовал. Я-то уж и не надеялась. После всех этих бурных лет… – по ее лицу пробежала еле уловимая туча, но Габриэль отвела ее, словно это был осенний лист на лобовом стекле ее кабриолета. Она «включила дворники», и через долю секунды ее глаза снова светились дружелюбием, а сама она мило улыбалась. – Значит, ужин? В восемь часов, у меня? Я сделаю твой любимый крок-месье. Брр! – Габриэль передернула плечами так, словно бы упомянутый сэндвич делался не из ветчины и хлеба, а из употребляемых в пищу китайских тараканов. – Приятно было познакомиться, Даша. Передавайте привет своей великолепной маме. – И Габриэль снова пожала мои еще больше похолодевшие пальцы.
