Так, спокойно, без паники - приказала я себе. Я не беспомощная, безголосая бабочка. Конечно, физически я несравненно слабее, но у меня есть оружие - мой Голос. Может быть, им и нельзя пользоваться в личных целях, но наверняка не в такой ситуации, когда надо мной совершается насилие. Это будет самообороной!
Как только я поняла, что сумею себя защитить, страх ушёл, а на смену ему пришла решительность.
- Фу! - громко фыркнула я в лицо Лазарэлю, вложив в этот звук, с помощью Дара своё отвращение и гневное желание, чтобы он меня отпустил.
И тут же получила результат. Лазарэль резко отшатнулся от меня, отпустив мои руки и ноги. Ни секунды не мешкая, я поднялась со стула и опрометью рванула на лестницу, ведущую на второй этаж. Лазарэль быстро опомнился и побежал за мной следом, крича на ходу:
- Сокровище моё, остановись! Если ты к этому еще не готова, я не буду настаивать!
Влетев в одну из свободных комнат и захлопнув дверь перед носом Лазарэля, я затянула протяжное и громкое:
- А-а-а-а-а-а.... - опускаясь на пол.
Сидя перед закрытой дверью, я, в этом бесконечно тянущемся звуке, выражала свой яростный протест, обиду и желание, чтобы он не смог открыть эту дверь и приблизиться ко мне.
Он и не открыл. Оставаясь с той стороны двери, он что-то говорил, судя по интонациям, просил, уговаривал, умолял, но я, закрыв уши ладонями, продолжал тянуть это:
- А-а-а-а-а-а...
Беспокоило только одно, хватит ли моего магического резерва на всю ночь? И чем мне грозит его полное опустошение? Я просто лишусь сознания или умру?
Прошёл уже не один час. Постепенно подобралась усталость. Надо потерпеть до утра, а утром Лазарэль вынужден будет уйти в Дозор, и я, наконец, останусь одна и отдохну, борясь со слабостью, уговаривала я себя.
Не знаю, когда силы кончились, и я потеряла сознание.
Очнулась только в середине следующего дня, в спальне, на кровати, в одежде, одна в доме, с ощущением трудно переносимой, все поглащающей усталости.
Вначале накатило чувство обреченности, бессилия, отчаяния с пониманием собственной никчёмности и неполноценности, ведь я представляю интерес только как сексуальная игрушка, и в этом качестве, не считаясь с моими желаниями, мне предстоит узнать много нового. Будто клещами сердце сдавило чувство вины перед близкими за то, что не хотела их слушать и не слушала их. А потом пришла заторможенная апатия, мысли о том, что потенциальная возможность что-то достичь в будущем утрачена, жизнь загублена, и нет смысла влачить такое жалкое существование.
