Да и моя любовь к Лазарэлю не ушла, если бы не жёсткий запрет на мою независимость, хоть в чём-то, я была бы счастлива. Ведь его забота искренняя, а его ласки такие желанные, чувственные, приносящие ни с чем несравнимое удовольствие.
Надо, решила я, попытаться откровенно поговорить с Лазарэлем, несмотря на то, что он будет сердиться, и, как обычно, постарается увести разговор в сторону или загасить конфликт в постели. Объяснить ему, что я не отношусь к 'домашним' женщинам, которые всю свою жизнь посвящают только дому, мужу, ребёнку. Если он и дальше будет пытаться выковывать из меня совсем другую личность, я вернусь к родителям.
Такой разговор состоялся, несмотря на попытки Лазарэля заткнуть мне рот жаркими поцелуями. Шантаж моим уходом к родителям не произвёл на него большого впечатления. В ответ он сказал, что я слишком гордая, чтобы вернуться к ним обратно. А ограничение им моей личной свободы, он объяснил тем, что я ещё маленькая, наивная, не способная отвечать за свои поступки и постольку-поскольку он несёт за меня всю ответственность до моего совершеннолетия, ему и решать, соблюдая мои интересы, как мне лучше жить и чем заниматься. Закончил он свой монолог словами о том, что его поведение не деспотизм, как я выражаюсь, а всепоглощающая любовь, что никто и никогда не будет так преданно, беззаветно, безумно и страстно любить меня, как он.
Возможно это так. Но это не даёт ему права запирать меня в клетке. В общем, моему разочарованию не было предела. Стало понятно, что все разговоры бесполезны, мы как будто говорим на разных языках.
Я подумала-подумала и решила, что пока не буду ничего менять в своей жизни, тем более не зная, как это сделать. Ведь он действительно на ближайшие девять лет, до моего совершеннолетия, мой опекун с правом принимать за меня решения. Скоро Лазарэль надолго уйдёт в Дозор, а к его возвращению я, может быть, что-нибудь придумаю. Приняв такое решение, я немного успокоилась.
Но жизнь вносит свои коррективы.
В последний вечер перед уходом Лазарэля в Дозор, вернувшись домой после занятий с Учителем, это, пожалуй, единственное, что мне ещё было позволено, я впервые застала у нас в гостях бывшего любовника моего мужа. Они сидели на кухне, с бокалами вина и вели неспешную беседу о прошедшей охоте и предстоящем дозоре. Лазарэль усадил меня рядом, налив вина и мне. Я, пригубив вино, с удовлетворением отметила, что не испытываю никакой ревности, уверенная в чувствах ко мне Лазарэля.
