Портрет незнакомца. Сочинения | страница 33
Идет Каин и думает свою думу, какая кругом одна мразь и падаль и желатин, что трудно двигаться, а ты вот король, и прежде всего — по нутру, ты поняла ведь, Мария? И пальцем не двинет Каин, чтобы выручить дружка, если тот попал в беду, потому что зачем выручать, если мразь и падаль, а кругом желающие поближе к королю.
Вот Календра, в душе прямой и недалекий, вломился в чужое жилье, чтобы взять кое-что без стука, но наделал шума и погорел, так мне-то что? Бери его, начальник, тащи его, начальник, дурака без подсолнуха, кому он нужен.
Странно Борьке, что горят дружки, а Каину хоть бы что. Но и сказать ничего нельзя — все видит зеленый Каинов глаз. Только хмыкнет Каин углом рта, и перемрут у тебя слова в глотке, как рыба на песке.
Ну, какие это дела? Смех и стыд для такого человека, и одним женщинам дано его раскусить, да и то с двух сторон.
А как хочется с гиканьем и свистом, с горем — не бедой, да вот почему-то все не выходит, и ползет где-то неуловимый шепот, что не Каин ли закладывает дружков, не в нем ли причина, что люди вокруг него огнем горят и жизни ломаются, как ничто.
Отец у Борьки Псевдонима далек от изящной словесности, и не понять ему противоречий этого дела, как это сын его сочиняет стихи, а водится с темными личностями и не боится гулять по ночам в Парке культуры и отдыха, где все может случиться. Особенно удивляется отец, когда приходит Календра, стуча сапогами, и здоровается с отцом и жмет ему руку не рукой, а как будто тисками.
— Нет, вы подумайте, — говорит отец. — Куда идет мир, если красивый молодой человек из хорошей семьи имеет друзьями неизвестно кого, сочиняя стихи.
Борькина мать начинает тихонько плакать и идет в кухню мыть посуду или стирать, чтобы скрыть свои слезы за этим занятием.
— Хорошие люди, — говорит Борька, а Календра слушает с интересом, не понимая намека в своей душевной простоте. — Настоящие люди, не выдуманные, отец.
— А мы что же — ненастоящие? — спрашивает отец с горечью в тоне, но Борька уходит, не объясняя.
И отец идет каждое утро на работу, где он строго занимается бухгалтерией, и считает там целый день напролет, и сердито смотрит на людей, для которых считает, сердито — за то, что они не настоящие, и каждый вечер идет домой, неся свое тяжелое тело, в котором сердце занимает все больше и больше места, разрастаясь от непонимания.
Профессор боялся Каина.
— Хотите, профессор, — сказал Каин, — я объясню вам, что есть я?