И он придвинулся ближе к Исидору, чтобы тот мог прикоснуться своей рукой к его «небритой» с утра щеке.
Парень нервно засмеялся, у него самого не росла борода, и бритвой он проходился по своим по-девичьи мягким щекам раз в неделю и то только потому, что так было положено. Он кончиками пальцев после некоторого раздумья все же прикоснулся к Адриану, не совсем веря после прочитанного в тетради, что тот и при свете дня мог оставаться из плоти и крови. Исидор ощутил под рукой нежную девичью кожу, как у него самого, а не грубую мужскую.
— Вы не исчезали сразу после того, как наказали виновного? — спросил он осторожно. Ему казалось, раз предназначение исполнено, то оставаться дольше в этом облике не имело никакого смысла.
— Нет, — покачал головой Адриан. — Никогда не исчезал сразу и не отправлялся на следующее задание. Мне порой казалось, что меня испытывали, смогу ли я и дальше карать с таким же хладнокровием виновных, избежавших длани правосудия, как и до этого.
— А смерть являлась обязательным условием? — Исидор внимательно посмотрел на мужчину. Он никак не мог представить, что тот мог быть хладнокровным убийцей в облике женщины.
— Да, — вдохнул Адриан. — Только бела в том, что я не убивал тех, кого просили покарать. Нет. Они убивали себя сами.
— Как это? — не понял его журналист.
— Как вам объяснить попонятней? — снова вздохнул Адриан. — Я лишь оружие возмездия. Моя задача — разыскать виновного. В дальнейшем я могу, например, вызвать его на дуэль — это раз. Пытаясь убить меня, что невозможно, он непременно убьет себя, нанеся мне «смертельную рану». Спровоцировав его, заставить совершить еще одно убийство, это два. Убивая меня, он убьет себя сам. Я всего лишь оружие правосудия.
— То есть вы хотите сказать, что сами вы ни одного человека не убили? — удивился Исидор.
— Ну почему же? — хмыкнул Адриан. — И я убивал. Только это было в самом начале, пока не понял, что можно этого и не делать. В моей практике был довольно забавный случай. Меня сбросили с моста в реку, а преступник «утонул» на том самом мосту, откуда он меня скинул. Я же всплыл в нескольких милях вниз по течению. Долго отплевывался от воды и водорослей, которые попали в желудок и в легкие.
— И не страшно умирать? — испуганно поинтересовался журналист, делая какие-то пометки карандашом прямо на полях дневника.
— Умирать всегда страшно, запомни это мальчик, — улыбнулся Адриан. — И всегда очень больно и не только физически.
