Адриана и об этом слышала — у нее было переданное бургомистром письмо, написанное старостой Флетбери, взывавшего о помощи и подробно изложившего случай с семьей Беннеттов. Посланнику бургомистра доложили даже больше: рукава красных плащей обеих сестер имели характерные зеленые травяные пятна, что позволяло сделать определенные выводы.
— Не верьте всему, что расскажут о девушках, — словно прочитав ее мысли, сказал хозяин. — Все, что ни скажут, все окажется ложью. Они святые. А теперь и подавно.
Адриана и без его слов это знала. Ее и послали рассчитаться за невинно загубленные души, попросившие мщенья.
* * *
Адриана не решилась выходить под по-прежнему продолжавший идти дождь, а осталась стоять на крыльце дома, дожидаясь, когда мальчишка, тот, что впустил ее во двор вечером, приведет к ней оседланного коня — промочить сапоги за длинный день она еще успеет ни один раз.
Ребекка, высунувшись из дверей, протянула ей холщовую сумку.
— Я вам завтрак собрала, — произнесла она и, смущенно сунув записку в ладонь Адрианы вместе с сумкой, тут же исчезла снова внутри дома.
Она не стала сразу смотреть, что хотела ей сообщить жена хозяина — выедет за ворота, тогда другое дело. Если понадобится, то вернуться она всегда успеет.
«Линсей Беннетт из Ламберхардста» было выведено карандашом красивым почерком на клочке бумаги.
— Ну что же, можно свернуть и в Ламберхардст, хоть деревня и не лежит на пути, — негромко проворчала Адриана и чуть пришпорила коня, ткнув его сапогами в бока, — для бешеной собаки Адрианы Кермит, когда она идет по следу, и сто миль — не крюк. Но умное животное даже не подумало ускорить шаг, чему девушка страшно обрадовалась — это она по недоразумению решила поскакать быстрее.
Дождь все не прекращался, казалось, что небеса за что-то прогневились на грешную землю или обиделись на нее. Второе было более вероятно, так как дождь больше походил на слезы обиды, а не наказания. И когда, наконец, посланник губернатора постучалась в ворота госпожи Линсей Беннет, то вид она имел весьма жалкий: дождевик ее промок насквозь и уже не защищал ни от ветра, ни от потоков воды с неба, сапоги и дорожные лосины были заляпаны грязью, так как кое-где по пути приходилось слезать с коня и буквально тащить его за поводья вперед, выдергивая и свои ноги, и копыта животного по очереди из жижи, в которую превратилась дорога. Адриана в очередной раз поблагодарила провидение, что заставило его отказаться от дорожной кареты и отправиться в поездку верхом на любимом жеребце.
