Первым делом выгружаем почту, передаем приветы и посылки.
Приглашаем пилотов пить чай. В кухне уже все готово.
Пишем письма, все упаковываем, передаем пилотам огромную бутыль с дегтем. Просим осторожно быть с ней и передать в соседнюю партию. Пилоты все понимают. Они знают, что деготь будет спасать лошадей от гнуса.
Вертолет улетает. Мы остаемся. Нас двенадцать.
Бесхозный пес Бич, которого мы прихватили в поселке, — тринадцатый член нашего экипажа.
Маршрут первый, в котором ничего не происходит, поскольку все происходит в других маршрутах
Человек должен жить на берегу моря. Не знаю почему, но человек должен жить на берегу моря. Может быть, это внушение детства. С той поры, как я себя помню, под окнами моего дома плескалось море.
Здесь, вокруг нашей базы, — сопки и лес, — и мне скучно без моря. Не хватает пространства. За пространством надо лезть на сопку.
Жора достал карту и начал мне растолковывать:
— Вот наша база. Вот Большой Пеледон, он впадает в реку Анадырь, та в свою очередь в Анадырский лиман, а лиман — часть Анадырского залива, который в свою очередь является частью Берингова моря. Так что выход в океан мы практически имеем. Это должно вселить в тебя радость, так как грусть — и это замечено крупными специалистами — отрицательно сказывается на работе.
Радость в меня сразу же вселилась, и я поблагодарил Жору.
В тот же день, в маршруте с вершины горы Безымянной (сколько их разбросано безымянных, боже ты мой!), мы в бинокль видели что-то голубое и безбрежное.
Я говорил, что это дымка.
Жора уверял, что видит океан.
Но я вспомнил инструкцию, данную за минуту до выхода в маршрут начальником партии Славой Кривоносовым:
— В маршруте никаких прений. Что сказал геолог — то и выполнять. Ясно? Никаких дебатов. Вы не в парламенте, а в тундре.
Мы молчали, а по его глазам было видно, что не верит он нам ни на грош.
В маршруты мы ходим с Жорой вдвоем. Так будет весь сезон. И еще с нами наш пес Бич, которому скучно на базе.
В нашей тройке старший Жора. Он геолог. Старший геолог партии. Я подчиняюсь Жоре. Я техник. Младший техник-геолог. Бич подчиняется Жоре и мне по совместительству. Нам хорошо, и мы втроем живем дружно.
У меня прибор. Я слушаю землю, как доктор больного. Жора Старцев называет первый маршрут «аристократическим».
Пожалуй, это так и есть. Теплынь плюс 30, комаров нет, одеты легко. На базу вернемся ночью.
Мы берем образцы, описываем местность, делаем первую чаевку. В полевую книжку Жоры ложатся первые строки: «…полуостанцового типа коренной выход темно-серых мелкопорфировых андезитов. По плоскостям отдельности порода разбита на параллелепипеды. В элювиальных развалах появляются осветленные породы типа гранитов — гранодиоритов с хорошо выраженным розовым полевым шпатом. (Образец 2/1). Эти развалы протягиваются на первые десятки метров. В пятистах метрах дальше — темно-серые андозито-базальты мелкопорфировые с красновато-палевыми пятнами, вероятно участками ожелезнения. (Образец 2/2)…».
