Минут десять читал, потом развернулся и ушел в свою нишу. Даже шторку завесил демонстративно.
Старик Долтан посмотрел на меня сияющим взглядом, развернул обратно мягко, в то же время настойчиво. А в церквушке уже ни пройти, ни проехать. Все набились, я даже не заметила, когда вошли.
Прошмыгнули наружу. А там вся деревня собралась! Человек пятьдесят!
— И не шутил лорд, — ахнули бабки.
— Женился — таки!
Стою, готовая сквозь землю провалиться. Главное, чтобы штампа в паспорте не было. А все это фикция, временная мера. Я свободна, как ветер, совесть моя чиста, душа невинна…
— Пир! — восклицает мой муженек.
— Мяса нет, — выдает одна из собравшихся.
— И вино кончилось с месяц как.
— Лорд, молоко есть, — говорит еще одна.
— Ай, ну вас, — махает Долтан рукой на собравшихся.
Ведет к своему дому. А где тут поместье родовое? Ничего подобного не увидела. Зашли во двор, оставляя за забором люд простой. Повылазили из всех щелей, чтобы на меня посмотреть! Ну, бездельники.
А что им еще делать? Интернета нет, телевидения и радио вещания тоже. Даже газет, похоже, не возят. Только сплетни.
Поднимаемся по скрипучим ступенькам. На крыльце встречает старичок, невысокий, худой, прилично одетый, по сравнению с деревенскими. Дресс код прослеживается: рубашка, жилетка.
— Варлам! — восклицает барон. — Встречай хозяйку!
Дворецкий, не иначе. Улыбнулся доброй беззубой улыбкой, поклонился, дверь отворил. Прохожу вовнутрь первая. Свечки горят на настенных подсвечниках, люстра тоже со свечками, но не горит ничего, воск десятым слоем высох в процессе стекания с декоративных форм. Красиво, но старовато, ветхо все.
Впереди лестница на второй этаж. Холл относительно просторный. Пахнет стариной и воском. А еще веет институтской библиотекой. Делаю первые неуверенные шаги. Пол скрипит под ковриком. Пылью пахнуло, не буди лихо, называется. Не тревожь дыханием слои пыли.
Лорд следом, подталкивает за попу. Хочу возмутиться, но впечатления перебарывают все. Как никак дом из другого мира, устои, быт тут свой. Люди живут, как могут. Древность некая воочию.
— Маргарита! Готовь стол и опочивальню! — кричит.
— Да какую тебе опочивальню, старый! — отзывается через стенку старческий голос.
— Женился!
За стенкой что-то упало и разбилось. А я взбодрилась.
— У меня обет! Пост! — возмущаюсь. — Брачная ночь откладывается! Все после Семистрелья. Барон, вы меня поняли?
Поворачиваюсь к старику. Глазки у него горят, хищно так.
— Месячные у меня, — выдаю. — Красные дни календаря, менструация. После города, мооожет быть возляжем. Понятно?
