— Стоп! — скорее себя, чем меня, остановил Борис. — А Ниготков? Он фиолетовый, так? Почему же?
— Не знаю… Да, он фиолетовый.
Размахивая сумкой, вбежала Эмма Луконина.
— Ой, ну как только суббота и воскресенье, не соберешься. Здравствуйте!
— Абсолютная цветослепота? — обхватив ладонью подбородок, сбитый с толку, подошел и стал прямо передо мной Вадим Мильчин. — Нет, постой… Подожди, подожди! То есть как это — полная цветослепота? Ты же колориметристом-тонировщиком работаешь, ты же цветотонировщик, Костя! Поговаривают же: тебя цветокорректором пора поставить!
— Извини, Вадим, что я все еще цветотонировщиком работаю. Извините, ребята! Три дня ловчил. Думал, пройдет.
— По-моему, — вздохнув, сказал Борис, — дальтонизм по наследству достается. А у тебя что-то…
— Слушай, Борис! — смеясь, сказал вдруг Вадим. — По-моему, он нам заливает с этим цветом, а? Ведь ерунда все-таки! А? Вот я знаю, есть такое в химии — таутомерия. Вроде бы одно и то же, да не одно и то же! Например, искусственные витамины и естественные. Слово «таутомерия» происходит от греческого «тауто» — «тот же самый». То же самое что-то у Кости и с его тау-цветом! Выдумал же: видит цвет, какого другие и не знают!
— А давно стряслось-то у тебя это, старик? — сочувственно спросил меня Борис.
— Дней семь назад. В деревне… Из-за свиньи. В полдень была сильнейшая гроза. А после грозы я вышел во двор…
В отдел быстро вошел директор.
— Здравствуйте! Где Дымкин? Ага! И тут всех развлекает.
Воцарилось тягостное молчание.
— Павел Иванович, — глядя в окно, замогильным голосом проговорила Эмма, — у Дымкина дальтонизм.
— Луконина, хватит!
— Ну чего хватит, Павел Иванович!
— Глупо все, конечно, получилось, — тихо проговорил я. — Я расскажу. Когда в конце отпуска я был в деревне…
— Расскажите, Дымкин, поподробнее. Вот денек незаметно и пройдет.
Оторвавшись от вертушки Максвелла, выпрямившись, очень смело взглянув на директора, Вадим Мильчин сказал:
— Павел Иванович, насколько я понял, у Кости не дальтонизм, а полная цветослепота. Если не считать неизвестный людям цвет тау…
— А, и ты туда! — тоном приятно удивленного человека произнес директор. — Вы посмотрите, какой стал? Цвет тау!..
— И надо сначала разобраться во всем, — выкрикнул Вадим, — а потом уж!..
— Ну, Костя! — едва ли не сквозь слезы сказала Луконина. — Ну ты-то хоть что-нибудь скажи!.. Павел Иванович, он в отпуске был. И в деревне у него началась эта цветослепота из-за семьи.
— Так ты, Дымкин, женат? — удивился директор.
